Владимир Семёнов: «Спускаюсь — а там Овечкин со слезами на глазах. Один. И говорит: «Извините, что не смогли вам помочь»

Обозреватель «СЭ» продолжает сериал интервью с тренерами, работавшими с Александром Овечкиным до его отъезда в НХЛ. Сегодня — разговор с Владимиром Семеновым, возглавлявшим «Динамо», когда Ови провел за бело-голубых первый матч в российской Суперлиге и забросил первую шайбу.

Владимир Семенов, пятикратный серебряный и трехкратный бронзовый призер чемпионатов СССР в составе московского «Динамо», стал главным тренером родного клуба перед сезоном-2000/01 и проработал в этой должности полтора года. Именно при нем еще даже 15-летний Александр Овечкин попал на сборы первой команды. Дебютировал в чемпионате Суперлиги и забросил в нем первую шайбу Саша уже после того, как ему исполнилось 16, но долго у Семенова поработать с ним не получилось — в феврале 2002-го тренера отправили в отставку и заменили на Зинэтулу Билялетдинова.

Сейчас 66-летний Семенов тренирует команду выпускного 2003-го года рождения в хоккейной школе «Динамо». В нашем разговоре он вспомнил ряд очень интересных деталей о раннем Овечкине и его характере, да и вообще не отделывался банальными фразами.

В главную команду «Динамо» Овечкина мне порекомендовали Мальцев и Давыдов

— Как 16-летний Овечкин оказался в основе «Динамо»? — спрашиваю Семенова.
— Я был немного знаком с Сашкой, еще когда он играл в динамовской школе за свой год. Видел, как вечерами с ним занимался над техникой катания и владения клюшкой Сашка Мальцев, Александр Николаевич. Это было на футбольной Малой арене стадиона «Динамо», зимой там заливали лед. Они с Мальцевым вдвоем вечерами выходили и работали, а я за этим наблюдал. В главную команду мне Овечкина порекомендовали как раз Мальцев и трехкратный олимпийский чемпион Виталий Семенович Давыдов. Помню, пришел хороший, скромный мальчишка. Физически одаренный, с мощным катанием, тогда уже проскальзывал хороший бросок. Тогда мы должны были ставить молодых ребят — по правилам на льду обязательно должны были выходить два «лимитчика». Одна-две игры — и я перестал бояться ставить Сашку в основу, знал, что он не подведет.

— Каким Овечкин запомнился вам по тем месяцам?
- Самое главное, что он человек хороший. Тогда не было такого, чтобы нам кто-то форму возил. Ребята таскали все сами. И баулы с клюшками, и точильные станки в больших ящиках. Так Сашка был такой парень, что его не надо было заставлять. Свои вещи отнес, вернулся, клюшки отнес, снова пришел. Его даже просить не надо было — сам бежал! И снова приходил: «Владимир Георгиевич, все? Больше ничего не надо?» Работящий и порядочный! Это родительское воспитание, однозначно. Тогда мы с папой и мамой Овечкина общались постоянно. Теперь, хоть и реже, но телефоны есть. Не только за человеческие качества, но и за уникальное здоровье он должен сказать спасибо им.

— Первый матч в Суперлиге Овечкин сыграл под вашим руководством 14 ноября 2001 года в Сетуни против «Крыльев Советов». А первый гол забил 10 января 2002-го тоже на выезде — в ворота Алексея Волкова из «Салавата Юлаева». Помните эти матчи и эту шайбу?
— Если честно нет, из головы за столько лет уже все выветрилось. Вы это лучше меня знаете. Ни матча в Сетуни, ни игры в Уфе не помню — зато помню, что был в Сашке очень уверен. Чаще всего ставишь молодого и думаешь только об одном — чтобы не ошибся. А у Овечкина уже тогда был виден потенциал, и можно было ожидать, что он создаст что-то в атаке, а не будет действовать по принципу «лишь бы не напороть».

— Голы уже тогда эмоционально праздновал, на борт или стекло прыгал?
— Еще нет, поспокойнее был.

— В первом матче за «Динамо» Овечкин играл в четвертом звене с Денисом Карцевым и... вашим сыном.
— Да, у меня тогда в «Динамо» играл сын Дима, перспективный парень, задрафтованный «Детройтом» (в 4-м раунде драфта-2000 под общим 127-м номером; Хенрик Лундквист на том же драфте был взят под 205-м, — Прим. И.Р.). Были у нас в команде и другие одаренные молодые ребята — Лешка Смирнов (1 раунд, 12-й номер, выбран «Анахаймом» в том же 2000-м, — Прим. И.Р.), Лешка Михнов (1 раунд, 17-й номер, выбран «Эдмонтоном» тогда же, — Прим. И.Р.). Но пришел Сашка, и вижу — это немножко другой коленкор. После этого и сына отправил в ЦСКА, и Смирнова тоже. Если откровенно, освободил под Овечкина место, чтобы он играл побольше. Было видно, что он твердо стоит на ногах. Саша занял не чье-то, а свое место в команде.

— Понятно, что такого щелчка, как в энхаэловские времена, у Саши тогда быть не могло. Но он, по крайней мере, уже пытался мощно щелкать?
— Больше бросал кистевыми. Ведь, чтобы нарабатывать щелчок, кто-то после общих тренировок должен подносить игроку снаряды, а Овечкин тогда для такой чести был слишком юн. Над броском работал сам. Шайбы добывал, приносил. При этом уже был физически одарен. Высокий, уже подкачан, и ручищи подходящие, и ножищи. В силовую борьбу шел, хотя и не так, конечно, не так, как сейчас. Но не избегал ее. Конечно, потребовалось время, чтобы он превратился в настоящую машину по забиванию голов.

— Он тогда играл в «Динамо» под 32-м номером. Не помните — почему? Ведь 8-й он в итоге взял в честь мамы — Татьяна Николаевна во время своей славной баскетбольной карьеры играла именно под «восьмеркой».
— Думаю, какой был свободен — такой и дали (улыбается). Тогда майками и номерами администраторы занимались, начальники команды. Им виднее.

— Я разговаривал с 18-летним Овечкиным, и, когда спросил, с кем из опытных игроков в «Динамо» он сошелся ближе других, Саша назвал защитника Андрея Скопинцева. Вы это помните?
— Помню, что точно не было никакой дедовщины. А чтобы кто-то конкретный взял над ним шефство — не помню. В том «Динамо» был хороший коллектив, к молодым относились дружелюбно, всегда могли что-то подсказать. Достойную роль сыграли все.

Рассказываю внуку, что тренировал Овечкина. Он гордится

— Вас отправили в отставку 4 февраля 2002 года. Жалко было, что не поучаствуете в развитии таланта Овечкина дальше?
— Да. А один эпизод из того грустного для меня дня, как ни странно, до сих пор греет душу. Меня отправили в отставку, на базе в Новогорске было собрание, я попрощался с игроками. Спускаюсь вниз — а там стоит Сашка, у него слезы на глазах. «Владимир Георгиевич, извините, что не смогли вам помочь». Мне было так приятно! Никто больше не стоял — именно он. Один. Сильно переживал, за что я ему очень благодарен.

— Есть ли у вас сейчас чувство гордости, что вы были первым, кто в профессиональном хоккее выпустил его на игру?
— Да, однозначно. У меня внук начинает играть, ему 11 лет, я ему об этом рассказываю, и он гордится этим, потому что НХЛ все время смотрит и Овечкина в том числе. Постер на стенку, правда, не вешал. В прошлом году мы с Сашкой виделись накоротке, когда он в Новогорске был. Две-три минуты пообщались. Мои ребята 2003 года рождения это видели, понимают, что мы знакомы. Но я особо об этом с ними разговоров не завожу.

— Общих фотографий с Овечкиным того периода, когда вы работали вместе, у вас нет?
— К сожалению, почти ничего не сохранилось. Только где-то висит одна общекомандная фотография. И все. В то время он еще не был такой звездой, чтобы за ним гонялись фоторепортеры. Я был бы очень рад, если бы такой снимок где-нибудь нашелся.

— Когда Овечкину было 16 лет, вы уже понимали, в кого он вырастет?
— Нет, конечно. Было видно, что он станет очень сильным игроком, но чтобы до такой степени — представить было сложно. Просто приятно смотреть на то, что он творит. Столько забивать — это Божий дар. Все же знают, откуда Сашка будет бросать. А она все равно залетает. Когда с шайбой Овечкин, ворота как будто засасывают ее. И 700 голов для него, уверен, не предел.