Александр Пашков: Получил приз, чтобы его вручать…

Игровая биография вратаря Александра Пашкова была на редкость продолжительной. В главной лиге советского хоккея он провел аж 20 сезонов – показатель редкостный! Первым из вратарей он достиг отметки в 500 матчей в чемпионатах СССР.

НА УДАЧУ НЕ НАДЕЯЛСЯ

Из московских команд, входивших в те два десятка лет в элиту, Пашков не выступал только за «Спартак». Хотя, если точнее, несколько дней он спартаковцем все же побыл, участвуя в его составе в турне по Северной Америке. Причем провел там один из ярчайших в своей карьере матчей — против тогдашнего обладателя Кубка Стэнли «Монреаля». Кстати, именно в «Спартак», на должность директора детско-юношеской школы, пришел Пашков сразу после того, как закончил выступать. Затем была учеба в школе тренеров, и Пашков стал работать с вратарями в различных сборных страны, а еще позже – и в клубных командах. Через его руки прошли Мышкин, Мыльников, Белошейкин, Самойлов, Ирбе, Шталенков, Трефилов, Зуев, Хабибуллин. Называем только чемпионов мира, Олимпийских игр. А из тех, кто выступает сейчас в Суперлиге, это еще Еремеев, Царев, теперь и Скудра.

— Думаю, в игровые годы я сделал почти все, что мне было отпущено судьбой, — говорит Александр Пашков. — Хотя, конечно, фактор смены команд сыграл в целом не очень хорошую роль. Но так уж обстоятельства складывались. С другой стороны, это и плюс: довелось ведь поработать практически со всеми лучшими тренерами того времени, подготовку я прошел разностороннюю. В этом плане мне повезло.

С точки зрения спортивных результатов могу быть довольным. Есть звания, награды. В целом карьера удалась. Без малого двадцать лет я все время был в составе, играл – иногда без замены, — а не сидел в запасе. Единственное исключение – мой второй сезон в ЦСКА. Первый я отыграл, а в следующем команда стартовала неудачно, и я оказался одним из виновных.

— Тот сезон, получается, стал самым неудачным для вас?
— Не люблю слова «неудачный» или «удачный». Никогда не надеялся на удачу. Работал, чтобы все у меня получалось не случайно, а так, как я задумал. Бывают хорошие сезоны и плохие. У меня не раз был лучший показатель в чемпионате по коэффициенту пропущенных шайб – эти сезоны хорошие. А про тот, который я провел в резерве ЦСКА, так сказать не могу.

МЭТР ПРИЗНАЛ ОШИБКУ

— Наверное, и команда в целом тоже. Ведь она заняла лишь второе место, что по тем временам считалось провалом…
— Судьба золотых медалей решалась в последнем матче со «Спартаком», державшем всех в напряжении до самого конца. До сих пор часто вспоминают, как не засчитали наш гол перед сменой ворот, которая происходила тогда после десяти минут третьего периода. Я ситуацию понимаю по-своему. Стоял у борта и в тот момент посмотрел на табло – до сирены оставались 4 секунды. И судья поначалу зафиксировал взятие ворот. Но тут вмешался Наум Резников, сидевший рядом с ручным секундомером: время, мол, вышло, и был свисток. Потом Слава Старшинов по телевидению уверял: да, действительно был. Но больше никто, по-моему, свистка не слышал. Правда, рев на трибунах стоял такой, что вполне можно было не расслышать ничего.

В итоге, как известно, гол отменили, а Тарасов в знак протеста увел команду со льда, и игра возобновилась не скоро. После игры Тарасов досадовал в раздевалке: «Я виноват в поражении. Пауза позволила спартаковцам отдохнуть, а так мы их дожали бы». На том его неприятности не закончились: незамедлительно последовали освобождение из сборной и лишение звания заслуженного тренера СССР. Но, насколько знаю, в августе, когда пришла пора сборной готовиться к новому сезону, Чернышев заявил: «Без Тарасова работать не буду!» А Анатолий Владимирович в свою очередь: «Не вернусь, пока не восстановят звание». Сроки сборов поджимали, и уже через день требования обоих тренеров были удовлетворены.

— О Тарасове отзывы полярные – от восхищения до абсолютного неприятия…
— Не могу понять взглядов недоброжелателей, которые вычленяют только какие-то отрицательные моменты. Они, эти моменты, у него были, как и у каждого человека. Анатолий Владимирович – личность неоднозначная, неординарная. Наверное, и я мог бы считать себя обиженным им. Ведь он решил отчислить меня из ЦСКА. Вызвал и сообщает: «Ситуация такая, что тебе надо искать команду». Но сделал это в апреле, а не в августе, когда все команды уже укомплектованы и идти некуда. И отпустил не куда-нибудь, а в стан конкурента. К тому же помог решить вопрос с армией. Мне надо было до ноября еще служить. «Ничего, — говорит, иди играй в «Динамо», а дослуживать будешь здесь». Я не особенно верил, что такое возможно. Но все именно так и получилось.

ТАРАСОВ СЧИТАЛ СЕБЯ ХОРОШИСТОМ

— Приходилось слышать, что Тарасов в таких случаях поступал по-другому…
— Ко мне он проявил внимание и сочувствие. Я так понимаю, что к тем, кто верно служил хоккею и ему, Тарасов относился благосклонно. А к тем, кто, по его мнению, жил за счет хоккея, был суров.

В 1972 году Тарасов взял меня на Олимпиаду. Чего я никак не ожидал, ведь считалось, что если игрок уходит от него, то путь в сборную для человека закрыт, на нем ставился крест. Своих решений Анатолий Владимирович не менял.

— Что касается сборной, то в ней Тарасов был все-таки помощником Чернышева, возглавлявшего одновременно как раз «Динамо»…
— Да, безусловно, именно Аркадий Иванович был главным. И, конечно, его решение сыграло важную роль. Но Тарасов с ним согласился! Он все равно был очень влиятельным, и по ряду вопросов, в том числе по определению состава, Чернышев ему доверял полностью. А я сам слышал, как Николай Пучков, стоя ко мне спиной, а потому, не видя меня, убеждал Анатолия Владимировича взять на Олимпиаду не меня, а Шеповалова из своего СКА. Тарасов мою кандидатуру отстаивал.

— Олимпиада-72 оказалась последним турниром, на котором вы работали вместе с Тарасовым?
— В качестве игрока – да. Но потом я с ним сблизился в школе тренеров, лучше понял его. Мы много общались, в частности, на тему создания системы по подготовке вратарей.

— Анатолий Владимирович был столь же строгим преподавателем, как и тренером?
— Приведу такой случай. Принимает он экзамены. Слушатель отвечает ему на все три вопроса и слышит: «Молодой человек, какую оценку вы сами себе поставили бы?» – «Пятерку, наверное, я же вам все рассказал, и замечаний вроде не было». – «Что? Какая еще пятерка? Молодой человек, я сам-то хоккей только на четверку знаю».

ЛУЧШИЕ ГОДЫ – В «ДИНАМО»

— Если вызов в сборную на Олимпиаду-72 стал для вас неожиданным, то включение в состав на чемпионат мира-78, наверное, тем более, если иметь в виду возраст?
— Да уж, возраст у меня был запредельный, когда играть уже не дают – почти 34 года. Там было целое стечение обстоятельств. Главное из них – я хорошо играл, имел лучший коэффициент непробиваемости. «Химик», за который я тогда выступал, каждый год ездил в Канаду играть с юниорами. Заокеанскую манеру изучил достаточно. И вот возвращаемся оттуда в очередной раз, я там 10 игр отбарабанил и чувствовал, что хорошо получилось. Сижу утром дома, отдыхаю, стул на кухне ремонтирую. Вдруг звонит Валя Козин, работавший в Управлении хоккея: «Срочно бери такси и езжай в Шереметьево. Ты едешь со «Спартаком» в турне по Канаде. Я: «У меня же формы нет с собой». – «Все там тебе выдадут». Приезжаю в аэропорт, вижу: спартаковцы из автобуса выходят. И Юре Новикову говорят: «Ты остаешься, вместо тебя поедет Пашков». Неприятная, конечно, ситуация получилась.

Но в то же время я не блатной какой-то. На меня рассчитывали, и сыграл я подходяще. Самый серьезный матч был с «Монреалем». Ну все у меня в тот вечер получалось! Как во сне, волшебные какие-то вещи происходили. Помогло, что я несколько раз видел «Монреаль» по телевидению, имел представление, что это за команда. После финальной сирены мне и Лефлеру вручили призы как лучшим в своих командах. А на следующий день мне сказали, что на трибунах присутствовал Тихонов – сборная свое турне в те дни совершала. И когда его спросили мнение о «Спартаке», он ответил: «Я не видел «Спартак», а видел одного Пашкова».

— Можно ли сказать, что для вас это был матч жизни?
— Может быть, да. Во всяком случае, ясно, что именно после него я попал в обойму сборной и в итоге поехал на чемпионат мира.

— На нем, как и на Олимпиаде-72, вы были дублером Третьяка, который еще раньше, получилось, вытеснил вас и из состава ЦСКА. Получается, он не раз переходил вам дорогу. На ваших отношениях это как-нибудь отражалось?
— Да вытеснил-то он нас всех (смеется). Причем надолго. Владик совсем юным тренировался вместе с нами – Толмачевым, Толстиковым и мной. Сразу стало ясно, что у него есть все – и одаренность, и трудолюбие. Другое дело, способности надо было еще развить. Тарасов дорогу ему расчищал, следом за мной освободил и Толмачева. А следующий сезон Третьяк начал в основном составе.

Парень он самолюбивый, все время старался быть сильнее меня, но на наших отношениях это никак не отражалось. Они всегда оставались хорошими. Владик — человек достаточно ровный, умеет с людьми ладить, правильно себя вести в любой компании, честный. Правда, всегда как бы стоял в стороне от остальных, держался особняком. Очень занят был своей подготовкой – настолько ответственный человек. Уходил от всего, что мешало достичь цели, никогда не делал ничего лишнего. Молодые ребята жили как бы другой жизнью, а он не мог совмещать. Владик пользовался большим уважением партнеров по команде, но близких отношений ни с кем из них не наладил. Но это не в упрек ему сказано. Я ведь и сам тоже такой. Занимался исключительно подготовкой, и из-за этого страдали мои отношения с окружающими. У нас с ним был общий подход к делу, и я считаю нас абсолютно совместимыми.

— Какую-то команду можете назвать для себя родной?
— Скажу по-другому. Думаю, лучшее время провел в «Динамо». Было здоровье, мастерство пришло, ситуация в команде стабильная. Была перспектива, уверенность в завтрашнем дне. Ребята заканчивали — и приходили на работу в КГБ. Получилось, к сожалению, что я вынужден был уйти из «Динамо». Тут совпали два момента. Я видел, Чернышев выпустил по существу команду из рук, и через три месяца после моего ухода его сняли. Но главная причина – другая. Жена Галина ждала ребенка, нужно было жилье. А Аркадий Иванович мне отказал в нем — отношение ко мне у него немножко изменилось. А в «Химике» мне сразу давали московскую квартиру. До сих пор в ней живу. Были проблемы с увольнением из КГБ. Не раз вызывали в Управление кадров. Спрашивали причину, я объяснял: критический для спортсмена возраст, нужна жилплощадь. А так меня все устраивало.

В Воскресенске мне помогли во всех отношениях. Прекрасное руководство, тренер Эпштейн – авторитет во всем. В общем, я снова почувствовал себя уверенно, и дела пошли.

ВАСИЛЬЕВ ПРОСТИЛ СРАЗУ

— Но первый же матч против бывшего клуба «Динамо» едва не закончился для вас отлучением от хоккея?
— Это был предсезонный турнир на приз «Советского спорта» в Ленинграде. В одном эпизоде у нас с Валерой Васильевым произошло столкновение, оба упали. Он мне, что называется, поддал, я попытался ответить, дать сдачи. Грубости не было, но, к сожалению, так получилось, что я нанес Васильеву травму носа. Судья нарушения правил не усмотрел и готовился произвести вбрасывание. Вдруг с трибуны к нему бежит человек, курировавший турнир от федерации хоккея. Четко слышу, как он требует, чтобы тот немедленно удалил меня до конца игры. Судья так и поступил.

Очень переживал происшедшее. Тем более что к Васильеву мы все хорошо относились. Жили все команды в одной гостинице, и я после матча захожу к Валере в номер. С ним была жена Таня. Извиняюсь. «Да о чем ты, — отвечает он. – Это игра, в ней всякое случается. Я сам сколько зубов повышибал!» И попросил принести пиво – пить, мол, сильно хочется. Посидели мы втроем, и я пошел к себе со спокойной душой.

И вдруг следующим утром ко мне приходит следователь Петроградского района Ленинграда. К этой истории подключились, кажется, все, кто мог. Не было, по-моему, газеты, которая не написала бы о ней. В результате меня дисквалифицировали с формулировкой «за хулиганский поступок». Следователь же сам удивлялся, зачем потребовалось его вмешательство. «Но меня прислали, и я вынужден был прийти и разобраться», — объяснял он. Но «Химик» не собирался давать меня в обиду. В Воскресенске тоже подключились люди. В итоге ситуацию спас первый секретарь обкома партии Василий Иванович Конотоп, страстный болельщик. Выяснилось только, что нужно письменное подтверждение самого Васильева, что он не возражает против снятия дисквалификации. Поехал к нему. Он как только услышал, в чем дело, сразу: «Ага, понял. Давай ручку».

— Вот уже десять лет по вашей инициативе ежегодно вручается приз для лучшего вратаря страны. Добровольно, получается, взяли на себя дополнительные хлопоты?
— Все получилось спонтанно. После распада СССР прекратил деятельность Госкомспорт, и нас разогнали. Я пять лет занимался с вратарями сборных страны и вмиг оказался ненужным. Полгода работал в банке. И вдруг неожиданно Виктор Васильевич Тихонов пригласил в ЦСКА тренером вратарей. Такая идея меня привлекла. Сообщаю в банке, что возвращаюсь в хоккей. Там таким известием расстроены. Председатель правления любит спорт, и я ему предлагаю: «Давайте, чтобы сохранить прежние отношения, организуем приз. Я принесу тот, что получил в Монреале в 1978 году, а вы обеспечите денежную часть. И вместе будем вносить лепту в хоккей, стимулировать ребят». Так и сделали.

ПАРА БОТИНОК ВМЕСТО ПЯТИ

— Александр Константинович, давно известно, насколько важна в жизни спортсмена поддержка семьи, спокойствие за тылы…
— Мои спортивные увлечения дома поддерживали с детства — дед, бабушка, родители, брат. Дед прошел всю первую мировую. Родители познакомились в действующей армии: мать — картограф, отец – командир мотострелкового батальона. Поэтому я и родился в 1944 году. Первую клюшку сделал дед, бабушка купила первые коньки. На всем пути и в детстве, и в юношах они меня всячески поддерживали.

Если говорить о своей семье, то в мае исполнилось 30 лет, как мы с Галиной поженились. Не все шло гладко. Случались разные перипетии, чисто бытовые проблемы, личные драмы, трагедии. Были неудачные роды. Все это надо было пережить. Фундамент семьи стоит. Сыну 27 лет, у него растет наша внучка.

К сожалению, многие семьи спортсменов после окончания карьеры распадаются. Часто в этом винят жен, которые боготворили мужей, находившихся в зените славы и прилично зарабатывавших. А закончил, мол, играть, все стало по-другому – и она его бросила. Такое действительно бывает. Но и сами ребята должны понимать, чувствовать: начинается другая жизнь, а тебе и в этих условиях надо содержать семью, учиться чему-то, зарабатывать деньги. Увы, далеко не все бывают к этому готовы. Надо готовиться к переходу, думать, как сохранить для семьи уровень жизни, прежние отношения. Чтобы не было обвала. Не только финансового, а и общего. Слава куда-то уходит, ботинок становится не пять пар, как раньше, а одна, и жизнь иной раз заканчивается трагически. Рушится семья, пропадает цель.

Те, кто этого не допускает и сохраняет семью, живет и выглядит нормально и что-то полезное делает. В этом плане я очень рад за моих партнеров по «Динамо» Сашу Мальцева, сын которого родился в один год с моим, того же Валерку Васильева, Мишу Титова. Рад за Виктора Григорьевича Кузькина, за всех, кто нашел себя в послехоккейной жизни.

НАШЕ ДОСЬЕ

Александр Константинович Пашков. Родился 28 августа 1944 года. Вратарь. Заслуженный мастер спорта. 1962 – 1963 гг. – «Локомотив» (Москва), 1963 – 1967 гг. и 1980 – 1982 гг. – «Крылья Советов» (Москва), 1967 – 1969 гг. – ЦСКА, 1969 – 1974 гг. – «Динамо» (Москва), 1974 – 1980 гг. – «Химик» (Воскресенск). Чемпион СССР 1968 г., вице-чемпион СССР 1971, 1972 гг. Третий призер чемпионата СССР 1974 г. В чемпионатах СССР провел 506 матчей. Обладатель Кубка СССР 1972 г. Чемпион Олимпийских игр 1972 г. Чемпион мира и Европы 1978 г. Четырежды входил в списки 34 или 40 лучших хоккеистов страны. 1982 – 1985 гг. – директор СДЮШОР «Спартак», 1985 – 1987 гг. – слушатель Высшей школы тренеров, 1987 – 1992 гг. – тренер вратарей сборных страны при Управлении хоккея Госкомспорта СССР, 1992 – 1997 гг. – тренер вратарей ЦСКА (ХК ЦСКА), 1999 – 2000 гг. – тренер вратарей «Торпедо» (Ярославль), 2001 г. – тренер вратарей «Салавата Юлаева» (Уфа), с 2002 г. — тренер вратарей и тренер-селекционер «Лады» (Тольятти), с лета 2003 г. – тренер «Амура» (Хабаровск).

КСТАТИ

Кроме Александра Пашкова, чемпионами мира за всю историю становились еще трое представителей «Химика» – Валерий Никитин (1967, 1970), Юрий Ляпкин (1971) и Дмитрий Квартальнов (1989). А из динамовских вратарей олимпийское золото, помимо Пашкова, завоевывали четверо: Борис Зайцев (1964), Владимир Мышкин (1984), Михаил Шталенков и Андрей Трефилов (оба – 1992).