Крис Саймон: Другой Саймон

Этого парня многие боятся. Кто-то даже ненавидит. Отношение к нему кардинально меняется, когда его подписывают в твою команду. Он сразу становится любимцем публики и хорошим товарищем. К таким метаморфозам канадский тафгай Крис Саймон за свою карьеру уже давно привык. Он философски относится к своей работе, оставляя все конфликты исключительно на льду. В жизни он совершенно другой. Те, кому довелось общаться с Саймоном, могут подтвердить в один голос: вне льда Крис – просто душка. Он открыто улыбается тебе, смеется, подмигивает. А когда безжалостный боец на твоих глазах вдруг превращается в сентиментального человека, у которого запросто могут выступить слезы, – это вообще нечто. Признаемся, Саймон на нас произвел неизгладимое впечатление.

 

– Вы как-то признались, что купили себе компакт-диск, чтобы изучать русский язык. Какова судьба этого диска?

– На самом деле там оказался не один диск, а целых шесть. Когда я открыл коробку, то вытащил один из них, чтобы начать заниматься. Я честно пытался выполнять упражнения, но у меня ничего не получалось. И тогда я убрал диск обратно. Через какое-то время решил попробовать еще раз. Но снова безрезультатно. Пару месяцев назад ко мне в гости приезжала моя семья. Жена нашла эту коробку, открыла ее и не смогла найти третий диск. Когда она меня спросила, куда я его задевал, мне стало очень смешно. Только тогда до меня дошло, что я начал изучать русский сразу с третьего диска. Почему я начал не с первого – до сих пор понять не могу. Я решил, что этим летом снова засяду за язык. Только теперь уж точно начну с первого диска.

– О вашей жизни в Чехове мы слышали несколько забавных историй. Например, как вы однажды расплачивались в местном магазине. Кассирша назвала вам сумму по-русски, а вы не поняли и стали наклоняться к ней, чтобы увидеть цифры на мониторе. Девушка была так напугана, что даже захлопнула перед вами кассу. Было такое?

– Полная чушь. Знаете, Чехов – маленький город. И меня там многие знают. Отношение ко мне очень дружелюбное. Ни разу не возникало никаких проблем. В том числе и в магазинах. Если я не понимаю, сколько мне надо заплатить, кассирши просто поворачивают в мою сторону монитор, на котором видна сумма покупки. И вопрос решен.

– Часто ли о вас в прессе пишут неправду?

– Знаете, в России я дал всего пару интервью для телевидения и, наверное, столько же для печати. Когда же я захожу в интернет, то вижу порядка 50 интервью, которых я вообще не давал. Но мне, если честно, на это наплевать. Мне совершенно безразлично, что обо мне пишут или говорят. Для меня самые важные вещи – это моя семья и команда. Если с ними все будет в порядке, то и я буду счастлив.

– Можете привести пример, когда вы видели интервью, которого не давали?

– Взять хотя бы историю с моим обменом в «Динамо». Я по этому поводу вообще интервью не давал, однако в интернете откуда-то появились мои слова. Понимаю, что у журналистов такая работа. Но я-то прекрасно помню, что и кому говорил.

– Свой дебютный матч за московское «Динамо» вы провели против магнитогорского «Металлурга». Как оцените свою игру?

– В принципе, я мог бы сыграть и получше. Но самое главное – команда победила. Поэтому считаю, что в первом матче за новый клуб показал себя неплохо.

– Ваш партнер по звену Леонид Комаров не раз признавался, что хочет быть похожим на Яркко Рууту. Учитывая ваши непростые отношения с этим хоккеистом (Саймон пнул коньком финна, за что схлопотал 30 матчей дисквалификации – прим. ред.), вы еще не объяснили Лео, что это плохой пример для подражания?

– (Смеется.) Я с Рууту не встречался в обычной жизни, вне хоккея. Но уверен, что он хороший парень. У меня было много стычек с ним на льду, когда я играл за «Калгари», а он за «Ванкувер». Причем Рууту все делал исподтишка. У нас с ним была приличная вражда. Но он не боец. Поэтому я никогда не мог с ним нормально побиться. Есть такие хоккеисты в лиге, которые играют грязно. Это Рууту, Холлвег, Эйвери. За ними почему-то судьи особо не наблюдают, и им зачастую все сходит с рук. Кстати, когда я посмотрел на Рууту в международных матчах, то с удивлением увидел, что он, оказывается, может и шайбы забрасывать, и пасы голевые отдавать (смеется).

– А что вы скажете о Лео Комарове?

– Он играет в очень интересный и жесткий хоккей. Все время лезет на ворота, впечатывает в борт соперника. Провоцирует. Такой игрой он заслужил симпатию своих болельщиков. Когда «Динамо» встречалось с «Витязем», Лео действовал в своей привычной манере. И у меня было одно желание: прижать его как следует, чтобы он нам больше не досаждал. Когда же ты оказываешься с ним в одной команде, то понимаешь, что тянешь с ним одну лямку. И это здорово. Его стиль игры позволяет находить определенные лазейки у команды соперника, через которые можно достичь нужного тебе результата. А вообще Лео очень дружелюбный и приятный парень. Он мне помог на первых порах лучше влиться в коллектив.

– Какое впечатление на вас произвел главный тренер «Динамо» Олег Знарок?

– Я с ним раньше лично не пересекался. Хотя Сандис Озолиньш, с которым мы вместе играли в НХЛ и выиграли даже Кубок Стэнли, говорил, что Знарок – отличный тренер и замечательный человек. Я провел еще не так много времени в «Динамо», но уже понял, что Олег – тренер, которому не все равно, что происходит в команде. Он печется о своих игроках. И каждый хоккеист платит ему той же монетой. Все игроки полны решимости сделать то, что говорит тренер. В моей профессиональной карьере был только один коуч, который обладал похожими качествами. Это Тед Нолан. Он все делал для того, чтобы игроки действительно чувствовали себя частью команды и полностью отдавались игре. Всегда приятно видеть, когда тренер больше заботится о состоянии игроков, чем о себе. Думаю, команда, где есть такой специалист, может добиться серьезных результатов.

– Александр Карповцев гордится, что однажды подрался с вами, победив, как он считает, в той драке. Правда, он сказал, что больше не хотел бы с вами столкнуться на льду. А у вас были мысли о реванше?

– Я помню этот бой. Карповцев достаточно быстро тогда упал. Он вообще удивил меня тем, что не отказался биться со мной. Карповцев – большой парень, физически хорошо развитый. Если он считает, что тогда победил, пусть наденет себе корону и купается в этой славе. Мне, по большому счету, все равно, что он думает о том бое.

– Вы родились в Северном Онтарио, в городке Вава. Какие воспоминания у вас сохранились о детстве?

– Я рос в тесном контакте с семьей, проводил очень много времени с бабушкой, дедушкой, родителями, сестрой. Мы часто бывали на рыбалке. Я очень люблю это занятие. Почти так же, как хоккей, а может, даже и больше. Я помню, что очень много времени проводил на природе. Это было очень познавательно. Я до сих пор скучаю по дому. И мне приятно каждый раз возвращаться туда. Вспоминаю слова отца, когда я решил уехать из дома и заняться хоккеем по-настоящему. Он сказал: «Спокойно поезжай и проверь себя. У тебя все получится. Но если ты когда-нибудь захочешь вернуться домой, для тебя здесь ничего не поменяется. Мы будем тебя всегда ждать». Его слова я потом часто вспоминал. И они мне помогли справиться со всеми трудностями. Я очень любил свою семью, но мне всегда хотелось поиграть в НХЛ. Кто-то из моих сверстников мечтал стать полицейским, кто-то – пожарным. У меня же всегда в уме был только один хоккей. Конечно, мне очень повезло, что все так в жизни совпало. Я провел много сезонов в НХЛ. Они почти все получились хорошими. Потом я приехал играть в КХЛ. И здесь чувствую себя неплохо. Я прекрасно осознаю, что немногие способны добиться таких результатов.

– Ваш отец играл в хоккей в низших лигах. Он тоже был тафгаем?

– Я бы сказал, что у нас с ним похожая манера игры. Он мог забросить шайбу и отдать голевой пас, а если того требовала ситуация, скидывал перчатки без раздумий. Кстати, его отец, мой дедушка, был в Канаде достаточно известным игроком. Они оба по-прежнему играют в хоккей, несмотря на то что деду уже за 80. Вообще, вся наша семья любит хоккей. Потому что это командный вид спорта. Здесь ничего не может решить один человек. Очень многое зависит от командного духа. Нужно уметь взаимодействовать с партнерами, общаться с ними. Хоккей здорово сближает людей. Он помогает многому научиться. Понять другого человека. Хоккейная команда – это та же семья.

– Как родные отреагировали на ваше решение уехать в Россию?

– Они были рады за меня. В то время я много думал о двух последних дисквалификациях в НХЛ на 25 и 30 матчей. В семье видели, что я переживаю по этому поводу. Чувствовали, что по отношению ко мне, возможно, такие наказания были несправедливыми. Да, я был не прав, но игроки, из-за которых я получил дисквалификацию, не получили даже серьезных травм. К примеру, другие хоккеисты наносили куда более тяжелые повреждения своим соперникам, но никто их за это не наказывал. В то не самое простое для меня время с моим агентом связался Алексей Жамнов, с которым я в свое время выступал в одной команде. Предложение поиграть в КХЛ было заманчивым. Но я тогда еще выступал в плей-офф за «Миннесоту» и попросил подождать. А потом мы вернулись к этому разговору. Скажу честно, мне хотелось поиграть в России. Еще задолго до этого приглашения меня звал приехать в вашу страну Андрей Николишин, с которым мы подружились в «Вашингтоне». С ним мы провели там несколько хороших сезонов, а потом перебрались в «Чикаго». Нико уговаривал меня посмотреть, как живут русские люди, как у вас все устроено. И когда появилась возможность попасть в Россию, я этот шанс решил не упускать. Правда, я немного нервничал, когда собирался в вашу страну. Сначала было непривычно играть на большой площадке. Да и вообще здесь немного другой хоккей. Но я знал, что смогу. И постепенно привык к новым условиям. Сегодня я получаю удовольствие от игры, а это для меня очень важно. Трое из моих детей (у Саймона четыре ребенка, один из которых от первого брака – прим. ред.) тоже занимаются хоккеем. И я всегда им говорю, что надо не только много тренироваться, но и стараться получать от этого удовольствие. Иначе ничего не получится. Я буду играть в хоккей до тех пор, пока мне это нравится. И пока, конечно, мой организм сможет выносить серьезные нагрузки.

– Герой Дюма из «Трех мушкетеров» Портос на вопрос, почему он дерется, ответил: «Я дерусь просто потому, что дерусь». Как бы вы ответили на этот вопрос?

– Честно говоря, я не знаю такого писателя. Но отвечу так: я дерусь, потому что умею это делать хорошо. Когда я вижу, что ребят из моей команды кто-то обижает, проводит против них неправильные силовые приемы, я понимаю, что этих людей надо наказать. Ну а если кто-то въезжает в твоего вратаря, драки здесь не избежать. Хоккей – это игра, в которой нужно уметь очень многое. Когда парень может подраться, принять вызов, который ему бросает тафгай, я сразу проникаюсь уважением к такому человеку. Ведь быть тафгаем – это очень серьезный и достойный уважения выбор. Может быть, такой же достойный, как и выбор вратарской судьбы. Когда ошибается вратарь – это пропущенная шайба. Когда ошибается боец – это разбитое лицо и много боли. Тафгай испытывает очень серьезное давление. Когда я приехал в Россию, я понял, что здесь у меня будет другой хоккей. Я много тренируюсь, чтобы играть еще лучше. И у меня есть определенные успехи. Например, на Матче звезд я лучше всех справился с бросками на точность. Но для меня это не было чем-то выдающимся, потому что я постоянно тренируюсь.

– Мы, кстати, слышали, что когда составлялись списки игроков, которые должны были бросать на точность, многие были удивлены, увидев Саймона в этом конкурсе.

– Знаете, для игроков моего амплуа быть приглашенным на Матч звезд – это немного необычно. Но когда люди начинают смотреть на твою статистику, они задумываются: а почему бы и нет? Не буду лукавить: когда я выходил на тот конкурс, то немного нервничал. Потом, когда я пересматривал это шоу, было заметно, что я дергался. Поэтому, наверное, и попал в перекладину вместо мишени. Но потом пятой шайбой я все-таки исправил ситуацию. И оказался лучшим в этом конкурсе. Вообще, я здорово провел «звездный уик-энд». Хороший праздник хоккея получился. Особенно было приятно повидаться с теми ребятами, с кем когда-то играл вместе.

– Например, с Валерием Каменским. Вспоминали с ним прошлое?

– Мы выиграли вместе с ним Кубок Стэнли. Такие победы сразу связывают людей в команде. Было очень приятно вновь его увидеть. Каменский – интересный тип человека. У него очень сильно развито лидерство. Он был очень мастеровитым хоккеистом. Но прежде всего Валерий – замечательный человек. Своими человеческими качествами он мне даже больше запомнился, чем игровыми. Он всегда очень трепетно относился к людям. И с ним у меня сложились дружеские отношения в то время, когда мы выступали за одну команду. Мы с Каменским не только встречались на льду, но и дружили семьями. Помню, что его сын часто приходил на наши игры. И на Матче звезд Валера мне сказал: «Сай, мой сын помнит не очень многих, с кем мне пришлось играть, но о тебе он вспоминает». Меня это тронуло. Ведь сын Каменского в то время был совсем маленьким.

– Каменский на Матче звезд заявил, что у Саймона золотые руки. Часто вам приходилось слышать подобные комплименты в свой адрес?

– Спасибо Валерию за комплимент. О себе я не раз слышал от тренеров следующее высказывание: «Крис Саймон – это хороший игрок, который может подраться». Мне было приятно слышать подобное. Я ведь в хоккее добился определенных успехов не только как тафгай, но и как игрок. Мне удавалось неплохо играть в нападении во всех лигах, где бы я ни выступал. Например, в «Вашингтоне» в одном сезоне я забросил 29 шайб. Думаю, это весьма неплохой показатель для тафгая. В детстве я играл на позиции центрального нападающего. Тогда у меня габариты не были такими внушительными, как сейчас. Но уже годам к 14–15 я начал активно расти. Из-за этого мне пришлось поменять свой стиль. Стать более агрессивным. Я активно лез на ворота, мешал вратарю. Это многим не нравилось. А я ведь играл против ребят, которые были старше меня. Кому-то из них даже перевалило за 20. Но я не боялся биться против них. В конечном счете это превратилось для меня в повседневную практику. В хоккее не так много игроков, которые способны не только нормально биться, но и неплохо играть. Я старался максимально использовать все, что умею. Пытался разнообразить свой хоккей.

– Хорошо известно, что вы дружили с одним из лучших за всю историю НХЛ тафгаев Бобом Пробертом. Помните, как с ним познакомились?

– Когда я увидел Проберта в первый раз, мне было лет 13 или 14. Наблюдал за его игрой по телевизору. Мне нравилось, что он всех бил. При этом Боб отлично играл в хоккей. Я хорошо помню, как его пригласили на Матч звезд в НХЛ. А туда просто так никого не позовут. Мне нравился его стиль игры. Однажды мы с Пробертом вместе тренировались в Калифорнии. Тогда мы с ним по-настоящему и сблизились. Проводили много времени вместе. Я познакомился с его семьей. Мы с Бобом не только тренировались, но и ездили на лошадях в горы. Я тогда жил в отеле, а он в своем доме. Как-то он позвонил мне и сказал: «Давай, приходи ко мне сегодня на обед». Мне было приятно его приглашение. Боб был по-настоящему хорошим парнем. Мне очень грустно осознавать, что его больше нет с нами. Мне действительно сложно в это поверить (Боб Проберт умер этим летом в результате сердечного приступа – прим. ред.).

– Несмотря на вашу дружбу, вам ведь приходилось с ним драться?

– Да. Но мне сейчас трудно об этом говорить (в этот момент у Саймона в глазах появились слезы).

– Можете вспомнить последний случай, когда вам вне хоккея пришлось применить физическую силу по отношению к другому человеку?

– Мне тогда было лет 20, наверное. Я подрался. Но после того случая решил для себя, что биться можно только на льду. Больше никаких драк вне хоккея у меня не случалось.

– Вы такой дружелюбный человек?

– Просто когда постоянно занимаешься драками на льду, в жизни уже нет никакого желания к этому прибегать. Я считаю, что лучше попытаться договориться, чем распускать кулаки. Сам я точно не начну драку, если, конечно, меня не будут провоцировать и хватать руками. А что касается драки на льду, то к этому я отношусь просто как к работе. Никогда не выношу то, что происходит на льду, за его пределы. Я достаточно мирный человек.

– А что может вас вывести из себя?

– Только проигрыш (смеется). На самом деле я очень не люблю проигрывать. В любом деле. А вообще меня очень тяжело вывести из себя.

– Как известно, у вас индейские корни. Вы интересуетесь историей своего племени?

– Конечно. Мой отец – стопроцентный индеец. Мама – канадка. Я рос в таких условиях, что индейская культура не могла меня не коснуться. И прошлое племени – это большая часть моей сегодняшней жизни. Я стараюсь и детей воспитывать в наших традициях. Когда я свободен от хоккея, мы проводим с ними много времени на природе, вместе рыбачим. Я учу своих детей любить природу, нашу землю. Не расходовать понапрасну то, что дается нам в жизни. Быть бережным к окружающему тебя миру.

– Мы слышали, что в разных командах вас называли «вождем», зная о ваших индейских корнях. А сами вы себя чувствуете вождем?

– (Смеется.) Это прозвище я ношу давно. Меня даже уже в «Динамо» так называют. Сейчас я себя, конечно, не чувствую настоящим вождем своего племени. Но когда закончу с хоккеем, задумаюсь над этим.

– А вы знаете, как это слово звучит по-русски?

– Нет. (Мы произносим его, и Саймон повторяет по-русски. После чего начинает смеяться.)

– Крис, не можем вас не спросить вот о чем. Если «Динамо» выиграет Кубок Гагарина…

– …Возьму ли я приз на рыбалку? (Когда Крис выиграл Кубок Стэнли, он взял трофей с собой на рыбалку и складывал в него свой улов – прим.ред.) Даже не сомневайтесь!