Владимир Голубович: Не был я ни в какой ссылке

В интервью HotIce.ru Голубович рассказал, почему уехал работать в Латвию, провел ликбез по состоянию дел в хоккее Польши и Венгрии, а также объяснил, что главный экзамен для коллектива — крайне сложная ситуация.

В этом сезоне Владимир Голубович вернулся в Россию после четырех лет отсутствия и принял «Торпедо». Первую часть регулярного чемпионата его команда провела очень достойно, но потом что-то заклинило. В интервью HotIce.ru Голубович рассказал, почему уехал работать в Латвию, провел ликбез по состоянию дел в хоккее Польши и Венгрии, а также объяснил, что главный экзамен для коллектива — трудная ситуация. В нее «Торпедо» сейчас и угодило.

— Мы разговаривали с вами летом, и вас, помнится, задел вопрос о том, почему вы исчезли на четыре года.
— Так в том-то и дело, что я никуда не исчезал. Работал в «Металлурге» из Лиепаи. Мы выигрывали чемпионат Латвии, очень хорошо выступали в Открытом чемпионате Белоруссии. Разве это исчезновение? Если пропал человек, это значит, что он вообще ничем не занимается. Я же всегда был при деле.

— Когда чемпион МХЛ-1995 едет в Лиепаю, это расценивается как ссылка.
— Да не был я ни в какой ссылке. Может быть, со стороны вам так кажется, а я себя не чувствовал изгнанным. Да и предложения вернуться всегда были, но я не мог подвести руководство лиепайской команды, создавшей хорошие условия для работы, и уехать.

— Как условия? Ясно ведь, что деньги там не такие, как здесь.
— Не такие большие? Согласен. Но тут могут и не заплатить обещанного, а в Лиепае такую ситуацию представить невозможно. Все вовремя, все в срок. Не зря же к нам бросились и российские ребята, которые выступали в высшей лиге. Знали, что не обманут, да и хоккей в Открытом чемпионате Белоруссии не такой уж и слабый. А что касается меня, то я просто наслаждался работой. Работал с первой командой, курировал молодежную. Полностью посвятил себя работе.

— А в Лиепае так же спокойно, как в Риге?
— Да. Правда, все-таки бомжей много. А что вы хотите — кризис. Город не самый экономически развитый, вот люди и теряют жилье. Возле моего дома они были постоянно, я уж их всех знал. Всегда при себе что-нибудь было для угощения.

— Латышский выучили?
— Да там все по-русски говорят. Хотя молодежь уже подрастает, которая плохо по-русски говорит, но все равно не встречал такого, чтобы меня не поняли. Какие-то простые слова знаю, но вряд ли смогу объясниться.

— Хоккей — забава русскоязычного населения?
— Нет, и местные с удовольствием отдают детей в детскую школу. Вы знаете, кстати, что в детской школе Лиепаи все дети экипируются? То есть родителям ничего не надо платить за форму и прочее. А вы говорите — ссылка.

— Да ссылка, чего уж там. Непонятно, почему вы уехали.
— Устал. Психологически. Постоянно далеко от семьи, постоянное напряжение. Это было очень трудно. И надоело мне все это, а тут предложение из Лиепаи. Честно говоря, я за эти четыре года пришел в себя, окреп. И потому согласился работать в КХЛ.

— Год вы провели, тренируя сборную Украины, но на следующий сезон не остались. Разочаровались?
— Только от результата. Мы ездили в Японию и не смогли выйти в высший дивизион.

— Вы проиграли венграм. Странно, что там играют в хоккей.
— Стереотипы. Вы так говорите о венграх потому, что совсем ничего о них не знаете. Надо быть любопытнее.

— Трудно встретить человека, который знает хотя бы одного венгерского хоккеиста.
— А, между тем, там есть неплохая команда, которая выступает в Альпийской лиге. Там везде в Европе играть умеют. Вот вы посмотрите на Кубок Шпенглера. Да, последние три года побеждают клубы из КХЛ, но им там не просто. Хоккей на континенте уже другой, он развивается. Вы, например, не знаете, что в Польше очень приличный чемпионат.

— Вторая сборная России ездила в Польшу и не заметила конкурентов.
— Но это сборная России. А вообще там развиваются. В Польше есть крепкий национальный чемпионат, а на Украине нет. Так что я не думаю, что мы с Украиной проиграли слабому сопернику.

— Так в чем вы ошиблись?
— Сделал ставку на ветеранов, а они не выдержали. Но я никого не обвиняю. Просто даже на уровне чемпионата мира в дивизионе Б этим ребятам сложно, пусть за их плечами хорошая карьера. На одном мастерстве даже во втором дивизионе далеко не уедешь. Да, если у тебя есть скорость, то ты имеешь преимущество, но у меня в команде были одни ветераны. Плюс угодили в функциональную яму из-за акклиматизации. Но вообще хороший опыт получил. Прежде всего, для себя.

— Интересно, зачем вы все-таки согласились работать со сборной Украины? Это была попытка вернуться в обойму?
— Да я не думал о возвращении. Задача была попасть с командой в дивизион А. А своя карьера... Сомневаюсь, что стать тренером сборной Украины — это возможность сделать скачок в карьере. Что это дает? Я же пришел на один турнир, весьма скоротечный.

— В обиде на хоккеистов сборной Украины? Подвели они вас?
— Обиды нет. А ребята ведь себя подвели, а не меня.

— Остаться в сборной не предложили?
— Нет, я подождал месяц, но со мной решили не продлевать контракт.

— Нам рассказывали, что в чемпионский год в «Динамо» вы, чтобы разрядить обстановку, вставали в ворота.
— Ну да. Так я еще и когда хоккеистом был, мог встать в ворота. Интересно было. Ну, а на тренерском посту я это так делал в конце сезона: ради шутки и непринужденной атмосферы.

— А это ведь удобный способ отомстить тренеру. Не боялись?
— Зато сразу бы понял, кто враг.

— Сильно бросали?
— Я сразу говорил, чтобы не сдерживались. А какой бы тогда был смысл?

— В голову же могли бросить.
— Ну а у меня «гитара» на что? Им бы тоже бы в голову прилетело. У меня же опыт был, я видел, как взрослые вратари играют: бросил в голову — получи обратно «гитарой». Игроки должны это осознавать. Но сейчас я это не практикую. Не было возможности. Впрочем, не исключено, что в «Торпедо» повторю этот трюк. Хотя... Может быть, и не рискну. Тогда я все-таки помоложе был.

— В свое время вы ушли из «Нефтехимика» и дали понять, что виноваты в этом были игроки. Кто именно?
— Да не то что игроки. Там все хотели, чтобы я ушел. Там, может быть, и моя вина была, и других людей. Я тогда сразу руководству сообщил, что нам надо омолаживаться, если мы хотим на что-то претендовать. Но меня вызвали — кстати, как раз в Нижнем Новгороде это случилось, перед матчем с «Торпедо» — и объявили об отставке. Некрасиво получилось.

— Какая отставка была самой обидной? На второй сезон в «Динамо» сразу после чемпионства?
— Тогда я слишком молодой был и неопытный. Это помешало грамотно разобраться в ситуации. Сейчас бы я, например, не поехал бы ни на какие товарищеские матчи перед Кубком европейских чемпионов. Если говорить про «Динамо», то меня ведь два раза оттуда убирали. Сначала как хоккеиста, затем как тренера. Разные амплуа, но ощущения одни и те же. Начинаешь копаться в себе. Раньше видео не было, и тебе приходилось мириться с чужим мнением, хоть ты был и не согласен, зная, что кого-то превосходишь в мастерстве.

— Нам казалось, что и в Новосибирске с вами поступили не очень красиво.
— А там не было увольнения. Меня просто перевели на должность генерального менеджера. Но все идеи не принимали, и я год проходил генеральным менеджером без полномочий. Там было много нюансов, о которых говорить даже сейчас нельзя. Когда команда бюджетная, очень сложно говорить о каких-то вещах. Плохо, что ты не вхож на самый верх и не можешь донести все эти вещи.

— Вы с Новосибирском попали в суперлигу, и вас там должны были качать на руках.
— Сначала бросают и ловят, потом бросают и не ловят. Это обычная ситуация. Как только команда начинает сыпаться — всё, никого не интересует, что было. Мы ведь перед сезоном в суперлиге укомплектовались последними среди всех участников. Конечно, потом усиливались, но начало было провалено.

— А из Омска как ушли?
— В Омске все нормально было. После Леонида Киселева перестраивать-то пришлось не много — только «физику» подтянуть. На второй год мы сумели взять группу классных игроков. Нас, помню, тогда очень сильно дефолт подкосил. Была немножко нестабильная ситуация, денег не хватало. Но из «Авангарда» меня не увольняли — я сам уехал.

— Зато у вас поиграл Зорик. Как вы его нашли?
— Это не ко мне вопрос, а к Анатолию Бардину. Он пригласил, я тут совсем ни при чем.

— И как вам этот хоккеист?
— Да какой он хоккеист? Крепкий парень, симпатичный. Я вообще его плохо помню.

— А мы помним, как он напал на Вадима Епанчинцева. Зачем?
— Эту историю я бы не хотел поднимать. Скажу только, что у нас свои счеты были с Новокузнецком, и он, можно сказать, пострадал из-за этого.

— В «Торпедо» вы удивили тем, что отказались от Брендла. Говорят, что вы ему предлагали сократить зарплату, он уехал в Чехию, а потом вернулся в Нижнекамск даже на меньшую зарплату, чем вы ему предлагали.
— Да я вообще ничего не предлагал Брендлу. Насколько я знаю, он сам выставил какие-то требования. У него же был большой контракт, а он запросил еще больше. Вроде бы хотел на 50 процентов больше, чем получал. Это нереальная сумма для Нижнего Новгорода. Были бы нормальные требования, может быть, и оставили бы. Да и по игровым качествам — он забивной, конечно, но не рабочий.

— Эллисон, Чермак — в общем-то, знакомые всем фамилии. А как вы нашли Гру, Линглета, Веске?
— Гру и Линглета посоветовал Игорь Ларионов. Веске нашли сами. Все было бы здорово, кабы не травмы. У Гру весь сезон кувырком. Травма была — он восемь недель ничего не делал. Потом с семьей проблемы — туда-обратно летал. У Веске тоже была травма — а это действительно сильный игрок.

— Сразу видите, когда легионер приезжает сюда только ради денег?
— Не сразу. Да все ради денег играют. Главный экзамен — как они ведут себя, когда случается трудная ситуация. Тут уже замечаешь многие вещи. Но я вам скажу, что среди наших хоккеистов хитрых не меньше, чем среди иностранцев. А что я сразу вижу, так это в коллективе человек или не в коллективе. На это глаз наметанный. Так что трудная ситуация — это экзамен для всех.

— А что вопиющего может произойти в коллективе после серии поражений?
— Буквально могут сказать: «С этим не хочу играть, с этим меня не ставьте». До абсурда может доходить. И вот с этим тренеру надо тоже работать. Вообще хоккеистов правильно отбирать еще и по интеллекту, по человеческим качествам.

— Постойте, ну, вот есть человек с сумасшедшим броском — сильным, точным. Какая тут причина его не брать?
— Чтобы бросить шайбу, надо ее сначала получить. Кто будет отбирать шайбу для него, кто будет отдавать ему ее, если он себя не по-человечески ведет? Мне, кстати, везет, редко попадаются такие. Они же в основном сами себя изживают, без чьей-либо помощи.

— Читаем ваши пресс-конференции. С каждым разом они все грустнее. Устали вы от сезона?
— Устаешь от конкретного матча. Когда идешь на пресс-конференцию, тебя еще игра не отпустила, ты в голове проматываешь все, что было на льду, все, на что завтра указывать во время разбора. Так что это не показатель. Режим чемпионата довольно напряженный, но чувствую себя намного лучше, чем пять лет назад в Новосибирске. Мне комфортно, у меня нет депрессий. Да, не спим, мучаемся, но силы есть.