Владимир Юрзинов: Готовый всегда к новым вызовам

Федерация хоккея России от всей души поздравляет легендарного отечественного нападающего и тренера Владимира Владимировича Юрзинова с 70-летним юбилеем! Здоровья Вам, счастья, благопролучия и огромных успехов в деле развития российского хоккея!

Юрзинов Владимир Владимирович, родился 20 февраля 1940 года. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР и России. Нападающий. В 1957-1972 гг. выступал за «Динамо» (Москва). Неоднократный призер чемпионатов СССР, в которых сыграл 489 матчей и забросил 238 голов. Обладатель Кубка СССР 1972 года. Чемпион мира и Европы 1963 и 1969 гг.(12 матчей, 8 голов). Неоднократно входил в списки 33-х лучших хоккеистов СССР. В 1972-74 гг. – играющий тренер «Коо-Вее»(Финляндия).
В 1974-1980 и 1989-1992 гг. – старший тренер «Динамо» (Москва), чемпиона СССР 1990-92 гг. В 1980-89 гг. – старший тренер «Динамо» (Рига), вице-чемпиона СССР 1989 года. В 1992-98 гг. – старший тренер клуба «ТПС» (Финляндия), чемпиона Финляндии 1993 и 1995 гг., обладателя Кубка Европы 1993 года, победителя Евролиги и Суперкубка Европы 1997 года. В 1998-2004 гг. – главный тренер клуба «Клотен» (Швейцария). В 2005-2007 гг. – главный тренер клуба «Локомотив» (Ярославль). В середине 2000-х годов - тренер консультант клуба «АИК»(Стокгольм, Швеция) и «Ред Булл Зальцбург»(Зальцбург, Австрия). С 2009 года – Председатель правления Молодежной хоккейной лиги России.
В 1998 – главный тренер сборной России, второго призера Зимних Олимпийских игр 1998 года в японском Нагано. В 1974-1992 гг. – помощник главного тренера сборной СССР, в 2002, 2003-2005 гг. – ассистент главного тренера сборной России.
В тренерской коллекции В. Юрзинова - золотые медали ЧМЕ (1978-79, 1981-83, 1986), серебряные (1976-77 и 1985 и1987). Золотые медали на Олимпийских играх 1976, 1984 и 1988 гг., серебряная медаль 1980 г.
Сборная СССР, где помощником главного тренера выступал В.Юрзинов, выиграла в 1979 году Кубок Вызова, а в 1981 году - Кубок Канады.
В. Юрзинов награжден государственными наградами СССР и России.

ЮРЗИНОВ, ГОТОВЫЙ ВСЕГДА К НОВЫМ ВЫЗОВАМ

С Владимиром Юрзиновым судьба свела меня впервые в 1981 году, в Швеции. Сначала весной, на мировом первенстве, игравшемся на площадках Стокгольма и Гётеборга, затем, в августе того же года - на ледовой «поляне» стокгольмского дворца «Юханннесхоф», во время тренировки сборной СССР. Тогда, накануне второго розыгрыша Кубка Канады, советская команда приехала в Швецию для двух матчей с «Тре крунур», игравшихся в зачет розыгрыша призов газеты «Руде право». По сути, и для советских хоккеистов, и для шведов это были прикидочные матчи в преддверии престижного турнира в Канаде. И площадки, поэтому, шведы «урезали» до размеров канадских ледовых полей.

Стоит ли говорить, что мне, тогдашнему тассовскому корреспонденту в Швеции, поступила телеграмма из московской спортредакции: написать отчеты об играх и, по возможности, поговорить с тренерами команды. У бортика я, помню, представился Юрзинову, и тогдашний помощник Виктора Тихонова без всяких отнекиваний, живо откликнулся на мою просьбу. Помню, Владимир Владимирович слегка посетовал на то, что европейцы постоянно вынуждены «прогибаться» перед требованиями заносчивых канадцев. «Ну почему мы должны играть в таких вот мышеловках?!», - чуточку запальчиво вопросил второй тренер. С тех пор мне и запомнилось это столь образное по отношению к хоккейной площадке определение – «мышеловка».

Прошло много лет, сколько воды с тех пор утекло, сколько событий воистину эпохального характера ворвалось в жизнь, в том числе – и хоккейную, а отрицательное отношение знаменитого игрока и тренера к площадкам канадских размеров осталось неизменным. И свою позицию он аргументировано отстаивает в ходе то набирающих силу, то на время затихающих дискуссий по поводу того, стоит, или нет переходить и в России на игру на площадках «усеченных» размеров. Частный, вроде бы пример. Но для понимания некоторых черт характера Юрзинова вполне уместный. Все дело в том, что Владимир Владимирович не просто имеет свою собственную точку зрения на все, чем так богато бытие (в том числе, и в наиболее близком ему хоккейном измерении), но и готов отстаивать такое свое видение перед кем угодно, невзирая на лица и ранги. Отстаивать ровным тоном, спокойно, взвешенно, но - непреклонно. Со стороны может показаться, что тренер подвержен конформизму, избегает разговора на высоком уровне накала страстей, предпочитает скруглять острые углы, дабы сохранить ровные отношения, даже с заядлыми оппонентами.

Если судить по форме, то, пожалуй, так оно и выглядит. Однако, если по содержанию – то ни в коем разе. Своим мировоззрением он не поступается, от своих принципов не отказывается, и на угодничество – даже пусть во имя каких-то и кем бы то ни было провозглашенных и внешне заманчивых целей – не способен, хотя стремление оставаться всегда самим собой и требует, иной раз, немалых нравственных усилий. Такова натура, таково воспитание. Как-то в разговоре Володя (прошу прощения за фамильярность, но в наших взаимоотношениях мы давно на «ты» и называем друг друга по именам) вспомнил о начальном пути на тренерском поприще. На одной из тренировок присутствовал отец Владимир Порфирьевич, тоже тренировавший команды местного, районного, любительского уровня Ленинградского района Москвы. «И вот по окончании тренировки отец мне говорит: «Володь, ты, что же это на них кричишь-то, а? Ты же ведь тренер, ты им, ребятам, помогать должен, уверенности им придавать, ты же воспитатель! А криком-то ничего путного ты не добьешься…». Устыдился я после этих отцовских слов, щеки в жар бросило, как-то стало неловко и неуютно. Так всю жизнь эту родительскую укоризну и вспоминаю, коли ненароком на чрезмерные эмоции тянет».

А его жизнь хоккейного игрока и тренера на эмоции всегда была богата чрезвычайно. Послевоенная и не зажиточная отнюдь Москва, первые тренировки в динамовской мальчишеской команде, потом – команда мастеров московского «Динамо», молодежная сборная СССР, и приглашение в главную, первую сборную Союза на мировое первенство в Швейцарии 1961 года. Первая медаль мирового первенства бронзового «оттенка». И тренеры – Н. С. Эпштейн, А. И. Чернышев, В. К. Егоров, А. М. Кострюков, а потом – и А. В. Тарасов. И 1963 год, Стокгольм, золотые медали мирового чемпионата в составе легендарной сборной СССР, начавшей тогда, в шведской столице, непрерывную девятилетнюю серию побед на чемпионатах мира и Зимних Олимпиадах. Там, в Стокгольме надежно и уверенно играло блестящее динамовское звено Петухов-Юрзинов-Волков, которому, казалось, была уготовлена долгая хоккейная жизнь. И надо же, в самый канун Олимпийских игр 1964 года в Инсбруке – острый приступ аппендицита, операция и…мечта о золотой олимпийской «жар-птице» так и осталась для динамовского «центра» прекрасным видением. Юрзинов приехал в Стокгольм еще раз в 1969 году, стал в составе обновленной сборной (а тогда Чернышев и Тарасов привезли на берега озера Мэларен сразу семь дебютантов, которые через несколько лет стали и юрзиновскими подопечными) двукратным чемпионом мира…

А первую золотую олимпийскую медаль в своей карьере Владимир Владимирович выиграл уже в роли одного из тренеров сборной СССР в 1976 году в тот самом Инсбруке (вот ирония судьбы!) куда не попал в качестве игрока в 1964-м! Правда, и до этого большого события была уже работа в сборной Союза под руководством Б. П. Кулагина, человека, к которому Юрзинов испытывает огромный пиетет. То был памятный для Юрзинова тренерский дебют в 1974 году во второй суперсерии СССР-Канада (ВХА). И те матчи многое дали молодому 34-летнему тренеру в плане совершенствования и постижения премудростей тренерского искусства.

Их потом было предостаточно, олимпийских медалей разного достоинства, выигранных вместе с главным тренером сборной СССР В. В. Тихоновым, которого Юрзинов с гордостью называет своим другом. Была, однако, и не выигранная (хотя вроде бы заранее и спланированная всеми) золотая медаль на Олимпиаде 1980 года в американском Лэйк-Плесиде. Та неудача была тем более досадна, что путь к высшим наградам «перекрыло» советской сборной сенсационное поражение от команды США в период, когда температура «холодной войны» между Востоком и Западом опустилась, выражаясь образно, глубоко ниже нулевой отметки из-за ввода советских войск в Афганистан, а хоккей помимо фактора чисто спортивного тотчас же приобрел ясно выраженный политический подтекст. Можно только догадываться, как страсти теснились тогда в груди Тихонова и Юрзинова! Но не зря ведь говорят, что друг познается в беде, поражения сгибают слабых, а сильных делают сильнее. Недаром же дуэт Тихонов-Юрзинов еще немало лет после той осечки праздновал вместе с хоккеистами многочисленные победы на международной арене.

Вообще-то побед на «лицевом» счету у тренера Юрзинова больше, чем неудач. И с родным ему московским «Динамо» в конце 1980-начале 1990-х годов, и с финским клубом ТПС, превращенным усилиями Владимира Владимировича в настоящий европейский суперклуб, собравший все возможное «золото» и внутренних первенств, и турниров европейского масштаба. Там, в Финляндии, Юрзинов добротно исполнял не только свои профессиональные тренерские обязанности, но еще и достойно нес в стране тысячи озер гражданскую миссию, представляя Россию, внимание к которой было особо приковано в связи с произошедшими в стране радикальными политическими переменами. И Юрзинов продемонстрировал финнам, что такое настоящий русский характер, чуждый зазнайству, не любящий проигрывать, уважающий чужие нравы и обычаи, но и не позволяющий пренебрежительного отношения к своим собственным. Там, в Турку, после прощального товарищеского матча по случаю ухода Юрзинова с поста главного тренера «ТПС», не случайно же ведь во дворце «Элизе-арена» был открыт ресторан с исчерпывающе-понятным названием «Владимир», в котором и по сию пору висит портрет Юрзинова, подаренный ему финнами на той прощальной церемонии 12 августа 1998 года, и переданный Юрзиновым финнам же на постоянное «хранение».

А 1998 год особенно памятен для Юрзинова еще и тем, что он был главным тренером сборной России по хоккею на Олимпиаде в японском Нагано, первой Олимпиаде, в которой участвовали профессионалы НХЛ. Те 1990-е годы, ныне именуемые «лихими», для российского-то хоккея были провальными. Тогда даже победа в отдельном турнире Евротура представала большим благом. И «серебро» Нагано на таком мрачном фоне было воспринято многими в России, как большой успех, как освежающее дуновение некоего хоккейного бриза, успокаивающего и обнадеживающего. Думается, однако, что не только формальный результат – серебряные медали, оставил в душе тренера особо памятные, трепетные эмоции. Ту, выступившую в Нагано команду, Юрзинов «лепил» сам, потихоньку, тщательно обдумывая каждую кандидатуру. Хорошо помню, как 3 июля 1997 года он позвонил в стокгольмский тассовский корпункт и как бы между прочим сообщил, что ему поступило предложение стать главным тренером сборной России в Нагано. «Как думаешь, соглашаться?», - спросил меня тренер. «И думать нечего, Володя, такой шанс!», - тотчас откликнулся я, в душе осознавая, что сам для себя тренер уже все давно решил, но испытывал потребность поделиться своими мыслями с человеком вроде бы не хоккейным, но с другой стороны – своим соотечественником, что-то такое еще и о хоккее иной раз пишущем. Юрзинов называл мне фамилии хоккеистов, мотивировал свои соображения, а я, слушая его, понимал, сколь много значимы для него имена игроков, с которыми он готовился к непростым испытаниям в Нагано, как рачительно и вдумчиво подбирает он «войско», с которым ему предстоит «пойти в бой». И те, кто был отобран в тот состав, были по-особому близки его сердцу, а он был близок, понятен и дорог им. Редкое единение душ и помыслов тренера и хоккеистов! «Люблю я их, всех этих мальчишек», - как-то однажды, в Стокгольме, у хоккейного бортика на тренировке сборной России вдруг сказал мне тренер. И улыбнулся широкой юрзиновской улыбкой…

Юрзинов - выдающийся тренер-наставник, своего рода умудренный хоккейный тьютор, не просто отвечающий за индивидуальную готовность каждого ученика, но создающий некую образовательную ауру, ту среду, которая и позволяет игроку наилучшим образом приобретать знания, навыки, и в конечном итоге решать реальные задачи хоккейного ремесла, а именно: бороться за высшие места в различных турнирах и на чемпионатах. Возьму на себя смелость утверждать, что это не просто черта характера, а талант, присущий ярким индивидуальностям. Вот почему перед началом каждого нового сезона к Юрзинову по-прежнему приезжают профессионалы (и не только, замечу, россияне) с тем, чтобы именно по его методике проводить предсезонную подготовку. Нет, не «за красивые глазки» был приглашен Владимир Владимирович тренером в швейцарский «Клотен», а потом еще – и тренером-консультантом в стокгольмский АИК, и австрийский «Ред Булл Зальцбург». Да и в ярославский «Локомотив», а еще раньше – в рижское «Динамо» (тот период в середине тренерского пути по-особому памятен его сердцу). Все эти предложения Юрзинов характеризовал сам для себя, как «еще один интересный вызов», который он принимал, подобно хоккейному Дон-Кихоту, с открытым забралом, с юношеской увлеченностью и азартом, сполна свойственным натуре тренера, внешне такой умиротворенной и не вулканического казалось бы темперамента. Таким вызовом стало для него и недавнее предложение занять пост Председателя правления впервые созданной в России Молодежной хоккейной лиги. Редко какой хоккейный тренер может похвастаться тем, что его воспитанники становились чемпионами двух стран, чемпионами мира и Европы и их призерами в составе сборных двух стран, чемпионами олимпийских игр и их призерами тоже двух стран, а еще и обладателями Кубка Стэнли. Юрзинов вправе похвастаться такими достижениями, но кичливость и заносчивость не входят в круг юрзиновских предпочтений…

Мне до сих пор греет душу послесловие, которое Владимир Владимирович написал к моей книге «Москва-Стокгольм: хоккейные перекрестки». Не поскупился тогда Володя на добрые слова. И я до сих пор стараюсь возвращать те, по сути своей, авансы, выданные мне замечательным тренером не только (как я это теперь понимаю) от одной доброты душевной (хотя от нее, и я это тоже сполна осознаю – прежде всего). Однако, будучи преисполнен чувств признательности и благодарности за многолетнее товарищество (а с Володей мы можем не общаться месяцами, но, услышав голоса друг друга в телефонной трубке, продолжить казалось бы только вот-вот прерванный дружеский разговор), я имею к Владимиру Владимировичу одну претензию, за которую он на меня не должен бы обидеться. Дело в том, что еще лет пятнадцать назад Юрзинов поделился со мной своей сокровенной задумкой – написать книгу о своей жизни в хоккее, о тех людях, с которыми сталкивала его эта неугомонная, но невероятно увлекательная жизнь, столь обогатившая его, и которую он сам обогащал своими славными деяниями.

Я-то знаю, как вдумчиво способен работать Юрзинов со словом. Несколько раз брал у тренера интервью и испытал на себе в хорошем смысле придирчивость Володи, перекатывающего, как горячую картофелину из золы, каждое словечко на ощупь, да на слух. Оно и понятно: ведь Юрзинов заканчивал факультет журналистки МГУ и сдавал экзамены еще самому легендарному декану этого факультета Ясену Засурскому, чье имя произносит с волнением в голосе, порожденным признательностью к этому незаурядному человеку, воспитавшему не одно поколение журналистов, имена многих из которых известны ныне всей стране.

Среди этих имен могла бы звучать громче и возвышеннее (хотя казалось бы, куда уж громче-то?!) фамилия Юрзинова, автора многих статьей по хоккейной проблематике, дополни он их своей книгой, которая (я лично в этом убежден) тотчас бы стала бестселлером на нынешнем и весьма многообразном, но скудноватом на достойную литературу (в том числе, и хоккейную) книжном российском рынке. О благодарности истинных любителей хоккея и говорить не пришлось бы! И на правах старого знакомого я требовательно спрашиваю: «Где книга, Владимир Владимирович?».