Виталий Стаин: Этот нестайный Стаин...

"Алтайская правда" #180-181, 4 августа 2000

Большая часть его биографии связана еще с тем, прославленным советским хоккеем - хоккеист новосибирского и московского "Динамо", тренер "Сибири", ярославского "Торпедо", минского "Динамо"... Виталий Стаин ни игроком, ни тренером не искал проторенных путей. Был всегда наособицу. Его жизнь в хоккее - это постоянный поиск, самоутверждение через преодоление и обновление.

Стаин - хоккеист

- Где и как вы начали играть в хоккей?
- В Новосибирске. Я вырос на Оби, коньки на валенки - и на лед. Из нашей речной компании пацанов потом целая плеяда хоккеистов в команду мастеров попала. В 14 лет меня выделил среди сверстников Николай Васильевич Муравьев, был такой председатель спортобщества "Пищевик". Он вручил мне настоящие коньки-канадки и привлек к играм взрослой команды. А в 17 лет родоначальник новосибирского хоккея Григорий Николаевич Синтюрин уже пригласил меня в местную команду мастеров "Динамо".
- Ваша семья была спортивной?
- Нет. Отец мой - речник. Он ушел в 42-м году на фронт и погиб. Мама - педагог. К сожалению, рано умерла. Она очень хотела, чтобы я поступил в речной техникум, настаивала на этом, хотя сам я стремился закончить 10 классов. У нее был порок сердца, и она, видимо, чувствовала, что земной срок отпущен ей малый... Хотела побыстрее поставить на ноги. Когда я сдал последний экзамен в техникум и спешил домой поделиться радостью, маму увезли на "скорой"... Я рос с бабушкой и старшим братом.
- Что за специальность была в техникуме?
- Я учился на гидротехническом отделении. Но главным для меня тогда был уже хоккей. Правда, через некоторое время мог и отойти от него. Поступил в Новосибирский электротехнический институт на радиотехнический факультет, мне там очень понравилось. Считаю, чтобы стать классным тренером, надо иметь техническое образование - оно дает конструктивное мышление. Хотя я и не закончил НЭТИ, учеба все-равно пошла на пользу. После двух курсов НЭТИ я впоследствии перевелся на 3-й курс заочного обучения в омский инсти- тут физкультуры.
- К этому времени вы уже были настоящей хоккейной звездой.
- Еще в 17 лет, в 54-м году, мы командой юношей Новосибирской области заняли третье место на одном из первых юниорских чемпионатов страны в Горьком. Вперед пропустили только столичные "Динамо" и ЦСКА. За команду армейцев тогда играл ставший позднее знаменитым Вениамин Александров. Вернувшись домой, мы сыграли 5:5 с командой мастеров новосибирского "Динамо", занимавшей 9-е место в высшей лиге чемпионата СССР, и нас 12 человек сразу пригласили в эту команду. Двое - я и защитник Бирюлинцев - с ходу заиграли в основном составе. А вскоре главный тренер московского "Динамо" и первой сборной страны Аркадий Иванович Чернышев пригласил меня в московское "Динамо" на позицию центрального нападающего. Но получилось так, что один год меня не пустил в Москву первый секретарь обкома, настоятельно попросивший остаться, а потом еще на один сезон уговорили подзадержаться ребята из команды. Для Новосибирска это, наверное, было хорошо, а вот для моего роста худо. Надо было уезжать.
- Говорят, вас приглашал в ЦСКА и Тарасов?
- В 57-м году, когда Аркадия Ивановича сняли со сборной за проигрыш шведам на чемпионате мира в Москве, главную команду страны принял Анатолий Тарасов. В ее расширенный состав он привлек и меня. Мы сыграли две игры с чехословацкой командой "Руде звезда". Тарасов сделал мне предложение перейти в ЦСКА, но я отказался. Сказал, что я динамовец и уже дал слово о переходе из новосибирского "Динамо" в московское Аркадию Ивановичу. Этот отказ потом повлиял не только на мою карьеру игрока, но и тренера. Как-то Чернышев предложил на тренерском совете мою кандидатуру на пост главного тренера молодежной сборной СССР. Встал Тарасов и очень аргументировано меня отверг (он всегда был убедителен). Сказал: Стаин достоин, но у него много в команде молодежи, а второго тренера нет. Нельзя, чтобы в его отсутствие молодежь пропала. А в сборной он еще успеет поработать. Я потом его неоднократно спрашивал: почему так? А он: ну ты сам знаешь почему. И все же я безмерно уважаю Тарасова. Он и Чернышев были главными создателями непобедимой школы советского хоккея.
- Вы так и не сыграли больше за национальную команду. Но ведь Тарасова скоро заменил на тренерском мостике сборной СССР снова Чернышев, и надолго. Он вас отлично знал и ценил. Почему же не дал шанса проявить себя на самом высшем уровне?
- Я тоже задавал ему этот вопрос, но четкого ответа так и не получил. Но я знаю, у него было такое кредо: мой хоккеист, играющий в сборной, должен быть сильнее других претендентов на место в команде на порядок, чтобы его превосходство признавалось всеми. И чтоб ни у кого даже мысли не возникало, что Чернышев тянет в сборную за уши своих, динамовских игроков.
- Что представляли из себя в начале 60-х годов ведущие клубные команды Союза?
- ЦСКА - это смена ритма, высокие скорости, игра накоротке, длинный продольный первый пас, отменное игровое мышление, тактические заготовки Тарасова. "Динамо" - это динамика, мощная раскатка, жесткие четкие передачи, прострелы. Одной из самых самобытных команд того времени был "Химик", его школа была схожа с чешской. У каждого тренера имелось свое видение хоккея. Когда собирали сборную страны, все звенья играли в разный хоккей. У противника голова шла кругом. Попробуй подстройся, если тренеры начнут тасовать порядок выхода звеньев на лед. Сегодня трагедия нашего хоккея - все похожи друг на друга.
- Хоккеисты 60-х были обеспеченными людьми?
- Я бы не сказал. В столичном "Динамо" я получал 160 рублей в месяц. За второе место в чемпионате Советского Союза нас премировали магнитофонами. Более-менее можно было подзаработать, выступая за рубежом. Помнится, после турне в Чехословакию и Швецию в составе второй сборной страны я купил себе мебель. Ни о какой машине мечтать не приходилось.
- Какова была внутреняя жизнь московского "Динамо"?
- У динамовцев были очень сильные традиции. Аркадий Иванович Чернышев на тренировках никогда не повышал голоса. Все и всегда работали с полнейшей самоотдачей. В каком бы состоянии не появлялись на льду. К сожалению, сколько я играл, хоккеисты всегда делились на две группы: фанатиков хоккея, нацеленных на максимальный результат и тех, кто не мог устоять против соблазнов московской жизни. Я относился к числу спортсменов, сосредоточенных на хоккее. Как и мои партнеры по команде Юрзинов, Тихонов, Давыдов, Киселев, Волков и многие другие.
- "Динамо", можно сказать, армейская организация. Вы почти все время сидели на сборах. Неужели?..
- От нарушения режима не удержишь. Если человек захочет, он где угодно выпьет. И на сборах, и в самолете, и в туалете. В том же ЦСКА у Тарасова, где было все сверхжестко, нарушений режима было еще больше, чем у нас.
- Среди московских клубов, особенно в то время, было жесткое противостояния, это не вносило напряжение во взаимоотношения хоккеистов в быту?
- Мы всегда были в приятельских отношениях с хоккеистами ЦСКА. В них не было пижонства - мы выше вас. Тот же Рагулин Саша - это открытая душа. Я до сих пор с ним дружу. А со "Спартаком" были натянутые отношения. Судейство всегда было в матчах с ними на грани. Их все-таки поддерживали - народная команда... Среди ее покровителей было много государственных мужей. Братья Майоровы, Старшинов - слов нет, великолепные спортсмены. Но по человеческим качествам... Нам были ближе армейцы. И в то же время в матчах с ЦСКА - только бескомпромиссная борьба. Нас не надо было особо настраивать на эти игры. Помнится, идет предматчевой собрание, Аркадий Иванович, ни с того ни с сего заводит беседу о театре. А потом: - "Ты против кого, Стаин, сегодня играешь? - Против Фирсова. - Что будешь делать? - Мы подготовили план. - отвечаю. Он все время заставлял нас, а у нас в каждом звене был лидер, думать, готовиться к игре самостоятельно. Вот Тарасов был новатор, каждый год новое, а Чернышев считался консерватором. Однако из чернышевских воспитанников вышло гораздо больше заметных тренеров.


Стаин - тренер

- Из "Динамо" вы ушли по каким причинам: перестали устраивать Чернышева?
- Нет. Я мог играть еще лет 6-8. Так как хоккеист я был режимистый, выносливость у меня оставалась высокой. Но я приехал в Москву с целью попасть в сборную страны. Мне никогда не представлялось и не представляется важным место пребывания - в Москве ли я, Новосибирске, Белграде или Барнауле. Мне важно насколько мое дело соответствует моим жизненным устремлениям. Мне исполнилось 28 лет, шансов попасть в сборную не было. Повторять уже пройденное только ради заработка я не хотел. Я решил круто повернуть, открыть новую страницу в жизни.
- И отправились в Новосибирск?
- Да. Играющим тренером.
- Вы готовили себя к этому загодя?
- Да. У меня были записаны все тренировки Тарасова и Чернышева. Правда, получится из меня тренер или нет я, конечно, не знал. Не из каждого хоккеиста выходит тренер. Я почему поехал в Новосибирск? Все-таки родной город. В нем легче было начинать. Мне сразу предлагали стать главным, но я не согласился. Сказал, поиграю год, буду помогать, потом... Хотел попробовать, что из этого плучится. Но готовил себя к тренерской стезе заранее.
- А зачем вам надо было поступать в Новосибирскую партшколу на факультет журналистики?
- Ведь и Юрзинов учился в МГУ на факультете журналистики. Я считаю, вот три образования не повредят, а только расширят кругозор спортивного тренера: техническое, специальное спортивное и гуманитарное.
- Наиболее плодотворным периодом своей работы вы называете белорусский. Как получилось, что вы возглавили минское "Динамо"?
- После работы с "Сибирью" я уехал в Польшу. Я был вторым после Анатолия Егорова советским специалистом за рубежом. После окончания контракта вернулся в Москву. Юрзинов и Давыдов сообщили, что в Минске создается дочерняя команда столичного "Динамо", есть возможность поработать в Белоруссии. Я согласился.
- С минским "Динамо" вы поднялись из второй лиги в высшую, но продержались в ней лишь год. Я читал, вы пошли тогда на эксперимент - готовили команду в среднегорье.
- Да, тогда это было всем в диковинку. Но по составу мы не могли соперничать с другими командами, они были значительно выше нас классом. Мы полагали взять свое самоотверженностью и более высокой физической готовностью. Занятия в условиях среднегорья должны были заложить хороший физический базис. Я опирался на достижения в этой области наших пловцов. К сожалению, опробированных методик еще не было, я делал все на глазок - и ошибся.
- Но за год до провала был триумф. Вы вывели "Динамо" в высшую лигу. На вас, наверное, пролился "золотой дождь"?
- Ну это - да! Это был праздник для всей республики. В создании команды принимал участие первый секретарь компартии Белоруссии Петр Машеров. Он приходил на многие матчи.
- Был таким любителем?
- Мне рассказывали, когда он погиб, в одном кармане костюма обнаружили сельхозсводку, а в другом программку к матчу "Динамо" (Минск) - СКА (Ленинград). Вся программка была в каких-то пометках.
- Вы после вылета "Динамо" в первую лигу еще долго работали в Минске?
- Сразу уехал. Но это было связано с семейными обстоятельствами. У меня была полная поддержка, мог работать и дальше.
- Уехали в Югославию?
- В новосибирскую "Сибирь", игравшую тогда в первой лиге. В 1981 году мы заняли второе место, а во второй мой сезон в команде решили задачу выхода в высшую лигу.
- Однако в последнее ваше возвращение в Новосибирск вывести родную команду в суперлигу вам оказалось не по силам и в ходе прошлого сезона на посту главного тренера вам предпочли Леонида Киселева...
- Интересная ситуация получилась. Мне ставилась задача выйти в суперлигу, а Киселеву с тем же составом такая задача уже не ставилась. По-хорошему, мне надо было уйти из команды, когда в прошлом сезоне мы чуть-чуть не дотянули до суперлиги. После этого от меня сразу уехали два ведущих защитника и основной вратарь. Моя вина в том, что не убедил их остаться. На тему новосибирской отставки я бы не хотел говорить подробно - слишком сложно там все. Много подводных течений.