Владимир Шашов: Самое трудное, когда закончил играть и ты никому не нужен

С нынешним «Динамо» Владимира Шашова связывает многое. Он ветеран клуба. И новый тренерский штаб команды знает не понаслышке. А как же иначе, если твоим партнером по звену несколько лет был главный тренер «Динамо» Олег Знарок.

 

- Четыре года вместе играли. «Тройка» рижского «Динамо»: я, Колька Варянов и Олег Знарок. И с Витолиньшем я тоже играл. Мы его называли «Харийс Харич», потому что отца тоже Харийс зовут. А Знарка звали «Знара», «Значок».

- А сейчас – как?

- До сих пор говорю ему: «Значок, здорово!» Даже в телефоне у меня он так записан.

- Как вы оказались в одном клубе?

- Когда в московское «Динамо» пришел Моисеев, царство ему небесное… Юрзинов сказал: «Что ты сидишь? Иди ко мне в Ригу». Он же меня в московское «Динамо» взял.

- Почему сразу не ушли?

- Я просил Моисеева, Юрий Иванович говорил: «Я тебя не отпущу». И так – четыре года. Потом сам как-то раз подходит: «Ты в Ригу хотел? Ну, давай, езжай». Я – ему: «Спасибо, а раньше нельзя было это сделать?!»

- Каких успехов добились с Ригой?

- Заняли второе место в чемпионате в сезоне 88-89. Самое запоминающееся, когда мы в полуфинале обыграли московское «Динамо». Победили в последнем матче - 5:3, я забросил две шайбы, Леха Фроликов – одну. А мы же бывшие динамовцы!

- А сначала вы с бело-голубыми завоевали «серебро»... Нужно было определенный процент матчей провести, чтобы получить медаль?

- Да, 50 %.

- Вы на медаль наиграли?

- Нет. В первый год не получил награду.

- Там вроде как всего 27 матчей было, а вы провели – 13. Получается, одной игры до «серебра» не хватило?..

- Видимо, так. Честно говоря, я не вел эту статистику. В то время не обращал на нее внимание. Для меня было главное, чтобы мне доверяли.

- Судя по количеству проведенных матчей, Юрзинов вам сначала не доверял?

- Я просто молодой еще был. Это ведь 1977 год. Тогда еще Мальцев играл, Васильев, братья Голиковы.

- С братьями в одной тройке на лед выходили?

- И не только с ними. С Сашкой и Вовкой, кстати, до сих пор общаюсь. Они иногда приезжают покататься. А вообще, с кем я только не играл.

- Раньше, по сути дела, для болельщиков смена звеньев в команде – это событие.

- Для меня, молодого, просто за счастье было играть с теми, с кем ставили. И коллектив у нас был единый, который вели за собой Мальцев и Васильев. По человеческим качествам я никогда таких людей не встречал. Одно время я жил рядом с Васильевым. И мы всё время на его машине ездили на тренировки и обратно. Много общался с ним. Валера мог молодым и втык дать, и постоять за них.

- Например?

- У нас в команде был такой защитник Леша Кицын. Сейчас, кстати, его сын Максим хорошо играет. А тогда еще молодой Леша выступал. И «что-то» в Новогорске нарушил. Решили, что надо ему «пробить»: раньше били кедом по заднице. Положили Кицына на кушетку в раздевалке, а Валерка Васильев взял, в кед шайбу вложил, и как дал! Нормально, проучили.

- Больше не нарушал?

- Нет. Он вообще неординарный был. Мы спрашиваем, какое у него желание. Он говорит: «Купить мотоцикл и доехать на нем из Москвы до Новокузнецка».

- Осуществил?

- Нет, по-моему. Так и не купил. Пришлось обычным транспортом уехать.

- При вас же много тренеров в «Динамо» сменилось. Даже под руководством Виталия Давыдова успели поиграть.

- Совсем недолго. Только пришел, мы стали проигрывать и его сразу сняли. Тогда чуть что, тут же убирали, ведь «динамовцы должны всегда побеждать».

- К нагрузкам Моисеева были готовы?

- Все были готовы, но не до такой степени. Нет, ну Юрий Иванович просто издевался. Если он песок речной нам в рюкзаки насыпал, и мы с ними бегали…

- Знаю, вы в них дырочки проделывали, чтобы песок просыпался.

- Да что только не делали. Когда бегали на льду со свинцовыми поясами, выбирали себе полегче. Или отдирали звенья у них. Но всё равно это не помогало.

- Какое самое нелюбимое упражнение было?

- Кросс.

- Маринин рассказывал про баллоны…

- Да, но сейчас они уже везде. «Марина»? Он же в «Спартаке» карьеру заканчивал…

- Но начинал-то – в «Динамо».

- Я же помню! Такой худой был. А, возвращаясь к Моисееву, «кличка» у него, кстати, была «сапог».

- Почему?

- Юрий Иванович ботинки такие зимние носил, типа с платформой. То есть прилично получается, если ими ударить. Сидим на сборах, мы из Новогорска не вылезали. Моисеев ходит часов в одиннадцать вечера, смотрит, отбой же. Кто задержался, тому Юрий Иванович как даст сапогом сзади! Весело было.

- Работа с Моисеевым – самое нелегкое в вашей хоккейной жизни?

- Нет. Мы уже знали все его повадки. Самое трудное: когда закончил играть и становишься никому не нужен. Вот это действительно непросто. У нас часто говорят, что «мы помогаем»… На деле же помогают очень мало.

- Как справились?

- Тяжело. И «закладывал за воротник», и много чего другого делал…

- Семья помогла выйти из кризиса?

- Да. У меня очень хорошие дети: дочка и сын. Мы приезжаем друг к другу, они взрослые уже. Сын сейчас стал со мной на льду кататься.

- Почему не отдали его в хоккей?

- Когда он был маленьким, мы находились в Германии, я за «Динамо» (Берлин) выступал. А потом мы вернулись в Россию, сын хорошо учился. Я ему говорю: Лучше учись, чем, как папка-дурачок, в хоккей играй.

- Многие ветераны отмечают, что теперь скорости в нашем хоккее стали выше.

- Да, а мысли в нем меньше. Сейчас просто вбросят шайбу и играют в «бей-беги». Не поймешь… Уже канадцы от этого отошли. А у нас – всё наоборот.

- То есть нынешний хоккей вам не по душе…

- Нет, плей-офф было интересно смотреть. «Магнитка», например, хорошо играет. И всё равно… Это немножко другой хоккей. В сборной я никого сейчас не выделил бы. Вы видели, как они играют? Я смотрю… И мне обидно за этих профессионалов.

 - За всех?

- Мне нравятся не эти звезды, а игроки, которые трудятся для команды. Импонировал Калюжный, когда в «Динамо» играл. Он боец. И динамовский воспитанник Леша Терещенко тоже. Раньше команда – это кулак. Допустим, у нас сезон уже закончился, только тренировки еще проводятся. Собираемся, раз – сбросились по троечку, гонца заслали за шампанским. После тренировки за бассейн заезжаем и стоим все друг с другом: «Ля-ля-тополя». А сейчас приезжаешь в Новогорск, смотришь: динамовцы ходят кучками по три-пять человек, с пакетами из Макдональдса. Их что там, не кормят? И коллектива нет. А раньше был. Даже по игре они ничего не показывали. Не отрабатывали деньги, которые им платили.

- Это вы – о прошлом сезоне?

- Да. В команде Знарка все ребята друг за друга играют. Без звезд. А из бывшего «Динамо» никого уже и нет в составе. Кто там остался?

- Комаров, Толпеко…

- Вот Толпеко! Тоже трудяга. Знарок всех таких и оставил. Они же, кстати, в прошлом сезоне начали играть – и вообще всем уступали. У них сил не было бегать. А потом вкатились. В плей-офф свежее всех выглядели. За счет подготовки и играли.

- Вы универсальный форвард? Поиграли и диспетчером, и крайним нападающим…

- Да. В первый год в рижском «Динамо» я выступал в центре. А на следующий – в Ригу приехал Колька Варянов. Его поставили на мою позицию, я и Знарок ушли на край.

- И как?

- Нормально. Я переучился. Сначала тянуло в центр, но потом привык. А сейчас всё равно центральным нападающим играю.

- Понимаете тех, кого из бывших хоккеистов теперь не затащишь на лед?

- Так почти все такие. Легче сказать, кто дальше играет. У каждого свои проблемы. Кто-то сразу отошел от хоккея, даже коньки выбросил. Я для себя продолжаю кататься. С Фроликовым живем рядом, вместе ездим в Новогорск. Это, когда мы маленькие были, кататься на искусственном льду, было холоднее, чем зимой на улице. Стены – один бетон и крыша. И в подвале раздевалки такие же. А сейчас – это всё уже далеко в прошлом.

- Давно были в динамовской школе?

- Еще когда в ней Мисхат Фахрутдинов работал. Как-то я стоял на балкончике, там: то ли игра была, то ли тренировка. И зашли три мамы. Их дети катаются. Одна другой говорит: «Мы сейчас в ЦСКА уходим». А ребенок у нее - клоп еще вот такой вот, метр с кепкой. Продолжает: «Сын там будет в первом звене играть, а здесь, что он – во втором или в третьем. Мы в ЦСКА годочка три поиграем, и потом в НХЛ поедем».

- Это было бы смешно, если бы не было так грустно, что называется.

- Да. Был же еще давно случай. Идет Тарасов в ЦСКА и – мальчик ест бутерброд и пьет колу, а за него бабушка с дедушкой тащат форму. Тарасов спрашивает: «Мальчик, ты откуда?» Тот отвечает: «Из ЦСКА». Тарасов отрезал: «Больше ты не будешь в ЦСКА».

Вот, привозят их всех на тренировки на «Мерседесах», а толку от ребят никакого. У нас из «молодежки» вышли в команду мастеров несколько: я, Витя Глушенков, царство ему небесное, Женька Попихин, Серега Светлов и Толик Семенов.

- Поддерживаете отношения?

- С Попихиным созванивался, поздравлял его с пятидесятилетием.

- А он вас?

- К сожалению, забыл.

- Билялетдинов в интервью говорил, что не любит отмечать дни рождения.

- Ну, пятьдесят лет-то раз в жизни бывает. Я, в основном, с родственниками и хоккеистами отпраздновал. Мне мои дети сделали подарок: тесть собрал все газеты, в которых писали обо мне, с 1977 года и до последнего, и принес в коробке вот такую пожелтевшую кипу.

- Воспоминания нахлынули?

- Было приятно. Я, правда, еще не смотрел эти газеты. Но собираюсь.

- А с Билялетдиновым вы же тоже вместе играли?

- Да. Кстати, помню, я и Витька Шкурдюк поступали в педагогический институт. А то ли Билялетдинов, то ли Васильев с Мальцевым, как раз этот вуз оканчивали. Мы приходим в деканат, и они там. «Разлив» идет. Ребята говорят: «Так, мы завершаем учебу, а вот эти двое поступают. Просим не обижать». Передали нам эстафету.

- Успешно?

- Да, мы поступили. На экзамене спрашивают: «Что хочешь? Тройки хватит?» Соглашаюсь, ставят. Так семь лет отучились.

- Еще в аспирантуре что ли?

- Нет. Просто на заочном.

- Шесть же учатся.

- Да, но на первом курсе мы никак не могли сдать то ли химию, то ли анатомию, я не помню уже. Не ставил нам преподаватель. И еще плавание мы года два сдавали. А остальные предметы – нормально, легко. Лыжи – так: «Куда едете?» Мы: «В Финляндию». Преподаватель: «Мази для лыж привезите». И всё: оценка – в зачетке.

- А чему самому ценному научились по жизни?

- Быть человеком. Это главное. Любить окружающих.