Василий Первухин: Тихий гений

Этот легендарный защитник московского «Динамо», побывавший на днях у нас в редакции, с успехом выступал в 40 лет за «Крылья Советов», позднее — за «Молот-Прикамье». Там же начал и свою тренерскую деятельность.

ЛИЕПАЙСКИЙ ПЕРИОД

— В Перми как главный тренер я поработал полтора сезона, — вспоминает Василий Алексеевич. — В этот период пять человек из «Молота» в сборную страны кандидатами числились. Правда, потом, когда нашу команду растащили, уже другие задачи нужно было решать. В результате я поехал в Латвию — тренировать лиепайский «Металлург». Это мне показалось интересным. Хотелось посмотреть, как там хоккей развивается после развала СССР.

Приехал туда Первухин — и сразу стал работать, засучив рукава. Ведь команде, которую он принял, приходилось биться на два фронта: в ВЕХЛ, куда наряду с латышскими клубами входят еще российские, украинские и белорусские, а также в самом чемпионате Латвии.

— Среди шести латышских клубов сильных только два — «Металлург» и «Рига-2000». Остальные можно любительскими назвать. То есть люди там играют в хоккей в свободное от основной работы время. Задач мне поначалу конкретных не ставили. Сказали, мол, воспитывай молодежь! А потом, когда мы выигрывать стали, то руководители клуба начали говорить, дескать, надо, чтобы команда вышла в финал. Мне удалось это сделать. Я поднял «Металлург» с четвертого места в ВЕХЛ на первое. И в чемпионате Латвии тоже. Новый дворец в Лиепае на наших играх битком был. Хотя городок-то сам не хоккейный, скорее, курортный. Но народ на матчи «Металлурга» со всей округи съезжался. Это было неповторимо! Когда мы чемпионами стали, трем людям прямо во дворец «скорую помощь» вызывали. Плохо им стало от избытка чувств! Между прочим, у нас в ВЕХЛ самая молодая команда была. Но я старался держаться с ребятами на равных. Кстати, один из них даже уехал в НХЛ, а трое пробовались в российской Суперлиге. В общем, я получал там истинное удовольствие от общения с игроками и с президентом клуба Сергеем Захарьиным. А ушел почему? К сожалению, я даже при всем желании не мог себя реализовать в «Металлурге» полностью, поскольку хоккей в Латвии все-таки еще находится в зачаточном состоянии. Но работа в Лиепае по-любому дала мне еще большую уверенность как тренеру.

На тренерском поприще Василий Алексеевич наверняка еще себя проявит. А что отличало Первухина от других как игрока? Щелчок однозначно не его стихия.

— Верхний плечевой пояс у меня слабоват. Штангу я плохо толкал, да и подтягиваться хорошо не мог никогда. Поэтому, наверное, мощными бросками пользоваться не привык. Хотя, считаю, это не главное. «Не надо сильно, надо точно» — так любил повторять один толковый специалист, который когда-то «Динамо» тренировал, — Владимир Борисович Киселев. И я с ним абсолютно согласен.

Точность — не единственный козырь Первухина. Знаменитое его подключение в атаку, рожденное в динамовский период, — вот что всегда считалось шоком для оппонентов.

— 1978 год. Юрзинов готовил пятерку для сборной и создал такое сочетание: братья Голиковы — Мальцев в нападении плюс Васильев — Первухин в защите. В этом составе мы и поехали на чемпионат мира в Прагу. Там впервые наша задумка и сработала — в матче с чехословаками. Голиковы своими маневрами, как обычно, отвлекли соперника, я подключился в атаку и получил пас от Мальцева… Все получилось синхронно. Как на тренировках. На одной из них, кстати, мы это и придумали, когда уделяли внимание игре в большинстве. Вообще-то, откровенно говоря, этот ход напрашивался. И скорее всего из-за мальцевской паузы — Саша умел ее держать как никто другой. Ну а почему я должен был катить к штанге? Все очень просто. Мальцев ведь играл правого крайнего и выдавал передачу по диагонали на мой левый фланг. Васильеву же бежать ее замыкать на противоположный для него край было не с руки.

ПАС ИВАНЫЧА

Тогда, в конце 70-х, пресса взахлеб писала о только что появившихся в ЦСКА звездах Фетисове, Макарове, о прочих уже вовсю гремевших именах советского хоккея. Были, конечно, материалы и о динамовском новичке из Пензы, однако внимания ему на страницах газет и журналов уделялось не очень много: тихий игрок, тихая слава.

— Видимо, журналисты выплеснули обо мне всю информацию в 77-м, когда я по итогам первого своего сезона в высшей лиге занял 5-е место среди лучших игроков СССР.

Балдерис, Третьяк, Мальцев, Михайлов, а далее шел как раз Первухин. Вчерашний, можно сказать, защитник «Дизелиста».

— Нет, я не могу пожаловаться на то, что пресса не проявляла ко мне интереса. Кое-какие заметки проходили, правда, почти ни одна из них не запомнилась. Единственная работа, которая очень понравилась, — мое интервью для еженедельника «Футбол-хоккей». Делал его ныне покойный Сергей Кружков. Причем самое любопытное, что отметил эту беседу не только я, но и болельщики. Прошла она в газете, кажется, зимой, а летом, когда мы сидели на сборах в Прибалтике, ко мне подошел местный любитель хоккея, и стал задавать вопросы. Сказал, что читал то интервью и я заинтересовал его как человек.

Болельщики относились к Первухину и в самом деле с почтением. Приветствовали после игр возле клубного автобуса, скандировали вслед его имя. Порой даже досаждали своим вниманием: поклонницы узнавали домашний адрес кумира и трезвонили в дверь, намереваясь вручить ему коробки с пирожными. Словом, всякое бывало. В том числе и казусы.

— В Киеве перед матчем «Сокола» с «Динамо» всегда был страшный ажиотаж — люди заранее выметали из касс все билеты. А я чуть-чуть знал одного киевлянина, который всегда дарил мне торты как бы в знак уважения. И вот однажды, в 1988-м, когда мы приехали на очередную встречу, выяснилось, что у него нет входного билета. Пришлось мне отдать ему пропуск участника, чтобы парень попал на матч. Игра закончилась, до отхода поезда на Москву осталось каких-то полчаса. В суматохе я забыл забрать свой билет. А на нем, естественно, были написаны мои имя и фамилия. Проходит время, мне звонит следователь из Киева и просит приехать на опознание. Оказывается, тот знакомый принял лишнего и якобы стал приставать в ресторане к девушке. При обыске у него изъяли мой пропуск. Что оставалось делать? Выехал для выяснения ситуации. Тем временем сборная вылетела в Норвегию на товарищеские матчи. Разумеется, без меня. Хотя доносились слухи, что я и так в проверке не нуждаюсь и на Олимпиаду в Калгари поеду точно.

Это был тот редкий случай, когда главная команда страны обошлась на крупном официальном турнире без Первухина. Не будем рассуждать, повлияла ли на решение тренеров описанная метаморфоза или нет, узнаем лучше мнение нашего мэтра обороны о том, каким в идеале должен быть современный защитник.

— Он обязан хорошо кататься, обладать маневренностью, держать атакующего соперника не дальше, чем на расстоянии клюшки, чтобы не упустить. Должен играть просто, без лишней обводки, вовремя отдавать пас. Быть жестким…

Стоп! Согласитесь, жесткостью Первухин никогда не отличался — чужда была его игровой манере эта черта.

— Признаюсь, мне она всегда вредила. Кто-то может играть жестко и одновременно надежно, кто-то — нет. Лично я стремился больше действовать клюшкой, а не бить в корпус. Ведь если играешь жестко, значит, возникает вероятность провала! Тренеры меня не переучивали. А стоит ли перестраиваться, если и так можешь шайбу отобрать? Я вот начинал играть в «Динамо» в паре с Васильевым. Мне не следовало беспокоиться о контактной игре. Зачем, если рядом есть Валерий Иванович? От меня что главным образом требовалось? Страховка партнера, рождение атаки. Остальное — дело Васильева. Он часто брал игру на себя. В силовой борьбе равных ему не было. Я как мог тянулся за ним, перенимал все лучшее. Пас его взял на вооружение — сильный, точный, длинный. Ой, как Иваныч мог выдать, сказка! Помнится, играли мы как-то с челябинцами. Проигрывали 3:4. Так он засек рывок Мальцева и из нашей зоны выложил ему шайбочку прямо в центральный круг — всю пятерку одним махом отрезал! Саша убежал к воротам и забил. Ну а жесткость, она, извините, не для меня. Лучше Васильева я все равно бы в этом компоненте не выглядел. Причем он ведь по всем правилам атаковал, не придерешься — это тоже уметь надо. Поузар однажды буквально затерзал — рвется по моему краю, и все тут. Иваныч это уловил и грамотно его разок в центре площадки встретил. Унесли чеха. А арбитр молчал. Потому как хоть на грани фола было сыграно, но чисто. Такого мы с Билялетдиновым потом себе не позволяли. Отличалась наша пара строгой игровой дисциплиной.

Смею вас заверить, что не только игровой. За 13 сезонов в «Динамо» у Первухина не было ни одной ссоры с руководством клуба. Что говорить, если человек ругается исключительно про себя, а голос повышает только на своего пуделя. Искренне жаль, что, отдав столько лет прославленному клубу, он вместе с ним так и не вкусил радость полноценной победы. Вторые… Извечная роль «Динамо» той поры. Ибо обойти ЦСКА бело-голубым никак не удавалось.

— Уступали мы армейцам по подбору игроков. Был у нас неплохой шанс опустить их с пьедестала и самим на него забраться. При Моисееве, в сезоне-84/85. Вышло так, что мы в конце первенства должны были дважды встретиться с ЦСКА. В этих матчах все и решалось. В первом запросто выиграть могли — вели 2:1, но пропустили и сыграли вничью. Психологически это всех ребят надломило, как оказалось: на следующий день ЦСКА разбил нас 11:1. И больше уже при мне «Динамо» таких прекрасных возможностей стать чемпионом не имело.

УПРЯМЫЕ ЯПОНЦЫ

Не дождался Первухин юрзиновского триумфа. Наставал час отечественного хоккея под знаком «Динамо», но и одновременно наступало время модного нынче слова «легионер». Мудрый Владимир Юрзинов, принявший клуб, как никто другой осознавал, что уж кто-кто, а 33-летний Первухин на все сто заслужил право поработать за границей. И хотя позарез нужен был ему этот классный защитник, он все равно отпустил его в экзотическую Японию — страну посмотреть и себя показать.

— До меня в «Одзи Сейси» работал Балдерис. Там вообще много наших было. Так что появление в команде очередного русского воспринималось как обычное явление. Приехал новенький. Тренер-консультант. Ну и что? Следили на занятиях японцы за мной с огромным вниманием. Тренировались-то мы вместе, и я своим поведением на льду показывал, что и как надо делать. Правда, переучивать их необычайно сложно. В хоккее они имеют кое-что свое, чисто японское. Например, атакующие вбрасывают шайбу в зону, в угол площадки. У нас на подбор обычно бежит защитник с противоположного фланга. У них — тот, который ближе. А вот тот, который якобы «уклоняется» от своих прямых обязанностей, несется блокировать нападающего, чтобы партнер его ту шайбу без борьбы подобрал. Причем такое можно было видеть не только в матчах чемпионата. В хоккей там играют все. Это очень массовый вид спорта. Главное качество японцев — трудолюбие и упорство. Напоминали они мне финнов середины 80-х. Тогда ведь мы с ними без проблем разбирались. А в последние годы финская сборная чемпионом мира становилась, в призерах ходит постоянно. Японцы этого тоже когда-нибудь добьются. Лет эдак через пять-десять. Я нисколько не сомневаюсь.

Самого Первухина в Стране восходящего солнца тоже уважали. Зазывали в гости со всей семьей, машину с большой скидкой уступили — марки «Toyota Century». Говорят, что в таких президентов возят. Словом, прикипел к нему японский народ. А он не возражал, сам к этой стране проникся. Дочку свою младшую в местную школу отдал, как и все родители учащихся, бегал и прыгал на спортивных праздниках. Привык к Японии настолько, что, находясь теперь в Москве, не может обходиться без тамошней национальной кухни. Кстати, дочка его Татьяна демонстрирует потрясающие познания в области японского. С идеальным, между прочим, произношением. А что удивительного? Гены! Первухин свободно владеет английским, да и японский ему давался легко — общаться на нем умеет неплохо. Другое дело, что он не любит афишировать свои возможности. И это не ново. То, что Василий Алексеевич — сама скромность, общеизвестно. А вот почему вдруг по возвращении на родину из Японии возникло столь странное сочетание «Крылья Советов» — Первухин, любопытно.

— От «Динамо» было предложение стать помощником главного тренера в дочерней команде, но мне хотелось сразу поработать на более высоком уровне, пусть и на вторых ролях. Я имею в виду какой-нибудь клуб из элиты сильнейших. И без разницы, в какой стране. Когда я работал с «Одзи Сейси», у «Крыльев Советов» был довольно тесный контакт с этой командой. Буквально каждый год мы ездили друг к другу на совместные тренировки, товарищеские игры. Поэтому неудивительно, что я подружился с тренерами «Крылышек». Между нами установились прекрасные отношения и со временем меня стали безоговорочно воспринимать как своего.

НОСТАЛЬГИЯ ВЕТЕРАНА

В течение двух месяцев новоявленный тренер прикидывал так и сяк, подсознательно примериваясь к отечественному хоккею. И решил вернуться на лед. Благо мастерства у надежнейшего защитника 80-х, истинного профессионала Василия Первухина всегда было в избытке.

— Перед началом сезона-1996/97 наша команда отправилась на сборы в Швейцарию. И Дмитриев неожиданно попросил меня захватить туда форму. Выходит, он как бы подтолкнул к этому шагу, навел на мысль и предоставил возможность. А по приезде в Москву я узнал, что для участия в чемпионате заявили не только меня, но и другого ветерана — Сашу Кожевникова. Правда, в бой я пошел не сразу. Оно и понятно: все-таки настоящей игровой практики у меня не было. В Японии-то я играл не часто, да и то в товарищеских встречах, поскольку иностранцам в официальных матчах там запрещается выступать.

Тренеры беспокоились: а сыграет ли Первухин на должном уровне? Приберегали. А потом дали шанс.

— Я очень хотел не подвести команду. Быть ей полезным. Конечно, мое физическое состояние было далеко не идеальным. Я чувствовал, что ноги стали послабее, дыхание не то. Но отдача в игре и высокая ответственность у меня оставались прежние. Плюс ко всему немалый опыт. И я испытывал огромную радость, что опять окунулся в большой хоккей, вновь жил на льду и переживал. Занимался я в основном один раз в день. Вечером, как правило, у нас шла игровая тренировка — мне было интересно, а утром акцент делался на физические упражнения — тут наблюдал со стороны. Я за свою жизнь столько их переделал, не перечесть!

Что верно, то верно. Матчи еще сосчитать можно, а вот тренировки, и тем более уж упражнения, нереально. Ветеран только лишний раз душу разбередит. В памяти воскреснут старые добрые времена: аншлаги, высококлассные непредсказуемые игры… Ностальгия никогда не дает покоя.

— Я как за «Крылья» играть начал, почему-то частенько детский хоккей вспоминал. Обычно, если не спалось, шел на кухню и там в тишине прокручивал некоторые картинки моего детства, например как я в любую погоду на тренировки ездил. Хотя Пенза — городок небольшой, но мне приходилось до хоккейной школы добираться почти два с половиной часа на троллейбусах с пересадками. А еще, естественно, люблю вспоминать картинки из взрослого хоккея. Раньше все отчетливо перед глазами стояло, вплоть до отдельных игровых эпизодов. Даже не столь ярких. И хороших, и плохих. И за «Динамо», и за сборную. А в последнее время многое стираться стало. Правда, память-то я регулярно напрягаю. Ведь каждый год что-то запоминалось. В 1978-м я в первый раз чемпионом мира стал, в 1979-м — Кубок вызова у «Звезд НХЛ» отняли, в 1980-м — проиграли Олимпиаду в Лейк-Плэсиде: эх, мы этих американцев до начала Олимпийских игр в товарищеском матче 10:3 «сделали». И не думали, что способны им проиграть. А потом ситуация резко изменилась. Поселили нас, если помните, в тюрьме. Двери железные, хлопнут — просыпаешься. Повсюду для охраны нагнали автоматчиков, так как были не исключены провокации. Стоило нам выйти на улицу — освистывали, как проклятых. Из-за ввода советских войск в Афганистан. Делегации из других стран в свободное время шли смотреть, скажем, бобслей, слалом. Мы же абсолютно ничего не видели, постоянно сидели взаперти. Так от этого громадного психологического груза и не смогли избавиться. Доволокли его до самого финала, а там он нас под себя и подмял. На мой взгляд, именно из-за той политики нашего правительства и проиграли. Разве не так?..