Константин Горовиков: Говорю сыну, что хоккеисты – умные люди

Фотолетопись Булгакова

– Говорят, что вы игре в «Angry birds» на айфоне предпочитаете чтение книг.
– Это правда.

– Последнее, что прочитали?
– Сейчас я сразу пару книг читаю. Одна – биография «Фотолетопись Булгакова». Неплохая книга, с фотографиями. Видно, что человек, который ее написал, провел большой объем работы, постарался. Всегда ведь интересно знать не только творчество, но и жизнь знаменитых, великих людей. Вторая книга зарубежного представителя Николаса Спаркса. Кажется, она называется «Рай».

– Это вас впечатлил «Дневник памяти»? Поэтому Спаркс?
– Нет. Оба раза купил его книги случайно. Увидел «Послание в бутылке» – прочитал, потом летел из-за границы в Россию, посмотрел название книги, оказалось, опять Спаркс. Но я не возражаю. В его произведениях, даже для меня, человека, который не силен в английском, все доступно и понятно. Можно почитать.

– Экранизацию «Послания в бутылке» видели?
– Да. Неплохой фильм. Режиссер – человек с тонким взглядом на жизнь. Он поставил кино для такого обыкновенного человека, скажем, как я, и у меня появилась возможность сопоставить свои представления о фильме и о героях с видением режиссера. В любом случае, конечно, с Достоевским не сравнить. Но вполне достойно. 

– То есть вы понимаете разницу между массовой литературой и элитарной?
– Из массовой, если что-то читаю, то только Спаркса. Не знаю, о себе он пишет или нет, но его книги все-таки бестселлеры. А из наших отечественных авторов я беру только классиков, а не то, что штампуется пачками. Последнее – просто пустая трата времени.

– Ваша любимая цитата? Знаю, вы их выписываете.
– В мире очень много умных людей, и столько же хороших изречений. Давайте, процитирую вот это: «Во многой мудрости много печали. Кто умножает познание, тот умножает скорбь».

Слабое место

– Максим Сушинский как-то сказал: «Каждый из нас должен уважать свою профессию. Если ты хоккеист, то должен играть в пас и забивать голы, а не биться у бортов и ставить капканы в средней зоне».
– В современном хоккее, если нападающие в оборонительном плане и уступают защитникам, то этот разрыв не должен быть большим. Всей пятерке нужно обороняться. От этого зависит успех команды. Но, в то же время, если человек большой мастер, то, наверное, ему можно три гола забить и один пропустить, ничего страшного. А если он не так талантлив, тогда придется пластаться в обороне, чтобы забросить одну шайбу и выиграть – 1:0. Тут мы сводим все уже к более глобальному: любая тактика хороша, если ее выполнять. Поэтому Максу Сушинскому можно капканы не ставить. Он выйдет в большинстве и забьет, даже если до этого его команда пропустит. Про себя я такое сказать не могу. Мне надо и там, и там отрабатывать.

– В Новогорске перед чемпионатом мира вы тренировали игру на вбрасываниях с Артюхиным. Но он не центральный...
– Женя большой, и не просто большой, а сильный. Как раз то, что мне надо было на том этапе. Попробовать, потренироваться, когда человек продавливает тебя.

– Йозеф Штумпел считает, что он такой компонент как вбрасывания уже отработал и не тратит на него время.
– У меня другая позиция. Не знаю, возможно, я просто не так хорош, как Штумпел, и мне есть к чему стремиться. Но в любом случае, если человек не будет пытаться совершенствоваться, как здорово бы чем-то не владел, он уже делает шаг назад. Так и со вбрасываниями. Всегда найдется хоккеист, который тебя обыграет. 

– Вам за океаном подтянуть игру «на точке» помогал Дэнтон Коул?
– Да. Хороший, целеустремленный человек, любящий свою работу. Когда он был центральным, здорово владел игрой на вбрасывании. Коул говорил: «Я мог не играть, но если в трудную минуту вбрасывание было в нашей зоне, тренер всегда выпускал меня». В Северной Америке игре «на точке» придают огромное значение, большее, чем у нас. Естественно, вбрасывания были моим слабым местом. И Дэнтон это не мог не видеть и не помочь мне.

– Оставались с ним после тренировок?
– Да, регулярно. Он все показывал мне. Скажем по-хоккейному, мы «долбили». Но, наверное, тратили время не зря.

Потому и Ларионов

– Вам запомнились какие-то наставления Игоря Ларионова во время вашей совместной работы?
– Ларионов не был в СКА главным тренером, чтобы иметь первое или окончательное слово. Так что, все, что он делал – просто вносил какие-то коррективы.

– Но все же что-то успел вам передать?
– Понимаете, Игорю, наверное, есть что рассказать. Но он один такой. И если бы все было так просто: он сказал – все сделали, то все были бы Ларионовыми. В этом вся штука и есть. Знать и делать – абсолютно разные вещи. Поэтому, опять же, он Ларионов, а мы нет. Для меня Игорь всем спортсменам спортсмен. Приятно было даже просто находиться рядом с ним. 

– Говорят, что в Санкт-Петербурге свет исходит от всех людей.
– Это все изнутри идет. Если человек находится в Питере, и он восхищен этим городом, ему все видится в радужном цвете. И город, и люди. А если с другим настроением, то и Питер не поможет, и люди не помогут. Если человек адекватный, здравый и ищет во всем максимум положительного, то ему, наверное, попроще будет это найти, и он будет оптимистичнее, чем когда человека мало что устраивает. Он мало что и видит. А, в целом, Питер прекрасный город. Для меня он любимый. И в плане архитектуры, в том числе. Люди? Ну, люди обыкновенные. Но Питер, наверное, не зря считается культурной столицей. Мне просто есть с чем сравнить, я сам из Новосибирска, и когда приехал в Питер, мне сразу бросилось в глаза, что люди там немного другие. Более спокойные.

– А в столице – более циничные?
– Да. Понимаете, в Москве люди думают о чем? Только о своем материальном положении. Этот город больше воспринимается как место, где есть возможность заработать деньги. Соответственно, какая-то духовность пропадает. Печально, но факт. Все куда-то торопятся, все решают свои личные проблемы и в окружающих не то, что не видят ничего хорошего, их просто не видят.

Хоккеист в сушилке

– А как в Северной Америке?
– Она, наверное, была сильна для меня тем, что там я стал действительно взрослым человеком. Но играть в Америке легко, потому что, несмотря на свое мастерство и какие-то регалии, люди там строго выполняют тактические указания тренера. С кем бы ты ни вышел на лед, с опытным игроком или бойцом, он всегда будет делать одно и то же. В нужное время окажется в нужном месте. – Кто из русских был с вами? – Костя Шафранов и Слава Буцаев. Они уже не первый год играли за океаном, поначалу помогали мне бытовые вопросы решить.

– Через какое время смогли уже сами изъясняться на английском?
– Довольно быстро. Руководство к нам очень лояльно относилось. Нам наняли преподавателя, он два раз в неделю приходил на стадион, и мы занимались с ним после тренировок часа полтора или два. Легко не было, но некоторые азы мы освоили почти сразу, чтобы совсем глухонемыми не быть. А то были неприятнейшие моменты.

– Путали все?
– Ну, например, выбираешь в ресторане меню, вроде бы спокойно все сказал. Но если официант начинает спрашивать у тебя про какой-то соус или еще что-то там, он своим вопросом тебя в полнейший тупик ставит. Подобное и с продавцами в магазинах случалось. Но потом все пришло в норму.

– Местные хоккеисты вам кетчуп в ботинки наливали?
– Нет, я не попадал в такие переплеты. Хотя там любому могут намазать обувь маслом или кетчупом. Но это такая шутка, которая у нас, скажем, не принимается. Даже если бы мне налили что-нибудь на ботинки, я бы совершенно спокойно это вытер и сидел, обедал дальше. А американцы воспринимают подобные розыгрыши как-то ущемленно. Поэтому им сложнее.

– А у нас кто-то и мумии игроков делает и подкладывает их врачам.
– Припоминаю, один раз и при мне было. Там мумию не клали, живой человек в сушилке оказался.

– В смысле?
– Он лег на стеллажи. Имен и фамилий называть не буду. Другой пришел, смотрит, а он лежит и непонятно, то ли глаза закатил, то ли что. Выбегает оттуда с криком: «Доктор, доктор! Там такой-то хоккеист умер» Врач чуть ли не с седой головой прибежал его откачивать. А «мертвый» игрок еле глаза открыл: «Уйди отсюда, я спать хочу».

– То есть тот в сушилке по своей воле оказался.
– Да, абсолютно. Просто человек не подрежимил. Всю ночь, видимо, прогулял и утром пришел. Его, наверное, немного знобило. Решил в сушилке погреться. Лег и глазки закрыл. А кому-то показалось, что он их не закрыл, а закатил.

– Вы только недавно говорили, что у спортсменов зависимость от тренировок. Как быть с теми, у кого другая зависимость?
– Посторонним ничего нельзя сделать. Никакие там уговоры или давление не помогут. Но сам человек может, если задумается, все осознает и по-настоящему захочет избавиться от этой зависимости.

– Были свидетелем таких случаев?
– Да. Люди бросали курить. Сейчас стало меньше курящих игроков с того времени, когда я только начинал играть. Тогда добрая половина команды, если не больше, курила совершенно спокойно. Во время перерыва заходили в душевую и смолили там. Сейчас, ну, если кто-то и курит, то таких минимум.

– А конкретнее?
– Наверное, один-два человека на команду. Знарок – он такой один

– Большие штрафы в «Динамо» за провинности?
– За нарушение спортивного режима? У нас, по-моему, есть список штрафов, но я не обращал на него внимания. Не помню, чтобы кого-то наказывали. Поэтому даже по суммам не могу ничего сказать.

– Знарок вас в отношении дисциплины серьезно держит? Без нее в командном виде спорта вообще никуда. Это же основа.
– Тем не менее, кто-то более демократичен, а кто-то закручивает гайки. – Все демократы, пока все хорошо. А если где-то оступились, демократия сразу там же и заканчивается. Знарок для нас по-настоящему главный. Он лидер. И один из немногих людей, с кем я когда-либо работал, кто действительно уважает своих игроков. И ребята платят ему взаимностью. Это, наверное, самое сильное и ценное качество для тренера. 

– А в других командах, в которых вы играли?..
– По-разному относились. Соответственно, и игроки к тренеру тоже. Здесь я ни от одного человека не слышал, чтобы кто-то о Знарке сказал что-то плохое.

– Вы имеете в виду, что некоторые тренеры делят игроков на звезд и «рабочих лошадок»?
– Так и есть, да. Думаю, я ничего нового не сказал. Это правда, что не все тренеры умеют уважать и ценить своих игроков. В силу разных причин, наверное. Но таких, как Знарок, я встречаю в первый раз.

Справедливости нет

– Вас в Братиславе журналисты негласно окрестили тренером.
– Пока я не тренер. Наверное, к счастью. Хотя мы крайне неудачно выступили на последнем чемпионате мира, но ребята там собрались очень талантливые. А если, находясь на площадке, эти мастера еще знают, где кто из партнеров будет в определенный промежуток времени, это ускорит все действия. Чем быстрее ты все выполняешь, тем труднее обороняться сопернику. Так что, необходимо общаться, договариваться, кто за что отвечает. Я пытался найти общий язык с ребятами. Донести до них какие-то простые вещи, чтобы мы уже не думали об этом.

– А тренерский штаб не должен это говорить?
– Тоже должен. Он это и делает. Но мы на льду-то без тренеров находимся. Нам бежать и нам делать. Хотя, конечно, у тренеров всегда первое слово.

– Много вопросов по тактике, была ли она вообще?
– Понимаете, все дело в результате. Был бы он, сказали бы, что продолжалась работа. Результата не дали, спокойно можно сказать, что его нет, потому что не было работы. 

– А как на самом деле?
– На самом деле мы проиграли. Причин, по факту, уже много можно найти. И каждый, наверное, будет прав, сказав, что мы сделали это не так, то не так. Когда проигрываешь, все недостатки видны более чем ясно. В то же время, когда команда побеждает, все ошибки покрываются результатом. Но как бы мы ни хотели выиграть, другие тоже хотят и находят какие-то ключи...

– Несправедливо, что Быкова и Захаркина отправили в отставку?
– Знаете, справедливости нет, наверное, вообще. Если уже о ней говорить. Этот вопрос не в моей компетенции, как игрока, тем более, как игрока, которого брали в сборную. Тогда бы уже правильнее мне сказать: «Их убрали, потому что я проиграл».

– У нас постоянно говорили о нехватке центрфорвардов для сборной.
– Да я не думаю, что у нас мало хороших центральных. У России все с этим в порядке. Много ребят молодых и уже сложившихся, которые по-настоящему талантливы. Все от тренера зависит. Он делает свой выбор и расставляет акценты.

– С Билялетиновым вы как-то контактировали?
– Я знаю его только как специалиста, но мы никогда лично не общались.

Таким как Лео

– Верно, что когда вы играли финальный матч чемпионата мира, даже в самолетах объявляли счет?
– Да. Сергей Жуков, мой новосибирский земляк, рассказывал. Сергей возвращался домой как раз в тот день, когда в Берне проходил финальный матч. Он позвонил мне, когда я уже приехал, поздравил с победой и сказал, что игру не смотрел, летел в самолете. Но был в курсе событий, так как капитан корабля постоянно объявлял счет.

– У вас совсем недавно был день рождения. Какое самое поздравление было самым запоминающимся?
– У меня день рождения в такой день, что последнее время я почти всегда его один провожу. Но у нас перед Олимпиадой были сборы в Москве, собрали всех кандидатов. И как раз 31 августа приезжал на «Ходынку» Владимир Владимирович Путин, он вручал нам награды и потом еще отдельно, уже в неформальной обстановке, подарил мне герб. Такую красивую статуэтку с российским гербом. Это, пожалуй, самый неординарный день моего рождения. И самый памятный подарок.

– Вы сыну как-то дарили медаль чемпионата мира?
– Не то что «дарил». Просто у Коли день рождения 17 мая, один из финалов как раз попал на это число. А так дома мы ставим маленькие ворота и играем с ним в хоккей. Он помладше был, все медали мои, и детские, и взрослые я ему вручал, когда он у меня выигрывал. И сын ходил с ними довольный. Иногда все медали себе забирал.

– Есть какое-то качество, которое сейчас стараетесь привить своим детям?
– Хотим, чтобы они выросли адекватными самостоятельными людьми. Надо, конечно, иметь серьезное образование, чтобы воспитывать детей. Но опять же в этих умных книгах по воспитанию сказано, что даже отсутствие образования может любовью все компенсировать. К счастью, у меня жена окончила университет с красным дипломом. У нее как раз специальность «Психолог семьи и детства». Хотя не так просто реализовать свои знания на деле. Но мы пытаемся. И опять же любовь на первом месте. 

– Старший сын все-таки идет по папиным стопам.
– Это просто один из вариантов. Ведь спортсмен – такой же человек, как и миллиарды других людей. Единственное, что его отличает от остальных, что в силу своей профессии он больше физически развит и внутренне более целеустремлен. Наверное, это качество не развить, оно дано от рождения. Это не значит, что у остальных людей этого качества нет. Просто это дело случая. И, возможно, человеку просто не предоставили право выбора, чем он хочет заниматься. Поэтому я стараюсь дать сыну максимум возможностей попробовать себя.

– Сын одного игрока отказывается быть хоккеистом, потому что «они не соблюдают спортивный режим».
– Я сыну говорю, что хоккеисты умные люди. И что он должен хорошо учиться, знать языки. У меня Николаю, старшему, шесть лет. Он пару раз встречался с Лео и еще с некоторыми ребятами из моей команды. Я сыну их ставлю в пример: «Вот, посмотри на Лео. Какой умный человек. Он знает финский, шведский, русский и английский. Хоккеист глупым быть не может». Так что про нарушения спортивного режима мой Коля вообще не знает.

– В вашем любимом фильме «Форест Гамп» есть фраза: «Мама говорила, что человеку нужно только самое необходимое. Все остальное – это показуха». Согласны?
– Знаете, можно и так. Но опять же. Другой человек сказал, что нужно уметь жить в достатке и в скудности. Тут много вариантов. Но что человеку надо? Наверное, чтобы с ним рядом был человек, который его любит и понимает. Думаю, этого будет достаточно.