Алексей Терещенко: Подготовка тренеров в России застряла в прошлом веке

Алексей Терещенко известен как один из сильнейших центральных нападающих России прошлого десятилетия. Он принимал участие в сочинской Олимпиаде, выигрывал три чемпионата мира, а также является пятикратным чемпионом страны. Последний раз в качестве игрока Терещенко выходил на лед весной 2020 года в форме «Авангарда». С тех пор он пытался вернуться в большой хоккей, но так и не дождался предложений. В последнее время Алексей все чаще выступает в роли хоккейного эксперта, но мало кто знает, что он работает детским тренером в школе родного московского «Динамо».

— Как вы оказались в школе «Динамо»?
— Благодаря бывшему генеральному директору «Динамо» Сафронову. Андрей Николаевич сказал мне, что пора переходить на новый жизненный этап. Я еще хотел играть, тренировался. Планировал закончить дома, поиграть для болельщиков «Динамо». Не получилось. Так я стал тренером и возглавил 2009 г. р.

— Возвращение в «Динамо» в качестве игрока не состоялось из-за прежнего руководства клуба. Вашему приходу в школу никто не чинил препятствий?
— Нет, никаких препятствий не было. Я благодарен руководству за то, что дали мне возможность передавать свои знания и опыт детям. Перед тем, как пойти в академию, я интересовался, что должны делать ребята в том или ином возрасте. Изучал современные тенденции обучения. К этой роли я готовился.

— Где-то практиковались?
— К сезону-2018/2019 я готовился самостоятельно. Меня позвали потренироваться с «Крыльями Советов» Андрей Скопинцев и Андрей Потайчук. Катался с неиграющим составом и параллельно меня немного подпускали к объяснениям. В определенные моменты я высказывал свое мнение. Не назвал бы это стажировкой, но данный опыт помог мне вникнуть в работу тренера. — Есть ли у вас планы по прохождению специализированного обучения или по вашему мнению это просто корочки? — Диплом физкультурного университета у меня есть. Мое мнение, может быть оно жесткое: система подготовки тренеров в России оставляет желать лучшего. Она застряла в прошлом веке.

— А вам есть с чем сравнивать?
— Я смотрел, интересовался. Понимаю общие тенденции. Изучал, что дети в возрасте 12-13 лет, которых я принял в «Динамо», должны уметь и делать. Не только в хоккее, но и в других игровых видах спорта, том же футболе. Это касается и функционального развития, и психологического. Сейчас эти наработки пытаюсь постепенно переложить на практику. Нужно идти поступательно. Если давать детям из 7-го класса программу 9-го — они ее просто не будут воспринимать. Все нужно в меру, дозированно. Необходимо терпение.

— В какой стране система подготовки детей находится не «в прошлом веке»? На кого уместно ориентироваться?
— Дело не в ориентирах. Мы сами должны понять. Что мы хотим? Куда мы движемся? В России ничего не делается для развития детского хоккея. Ни-че-го. Я могу судить по московским большим школам. Все зациклено на селекции. Появляется более сильный ребенок — другого задвигают, берут из другой школы еще одного сильного паренька — садится на лавку тот, ради которого задвинули предыдущего. Команды играют в два, а то и в одно звено. Дети становятся заложниками этого подхода. Я против этого.

— ФХР гордится и везде продвигает программу «Красная машина». Что о ней скажете?
— Честно? Не знаю. Не видел ее, ничего не могу сказать. Но важно, чтобы у каждого клуба была выстроена система подготовки. Причем эта подготовка должна быть разная в зависимости от возраста детей. Набор упражнений и веса для 12 лет — одни, для 14 — другие. Дети должны подходить к МХЛ абсолютно готовыми. А этого у нас не происходит. Они не обучены как коньки поставить, как клюшку. Это нюансы, из которых складывается вся суть хоккея. Но и, конечно, функциональная подготовка. В школе должен быть тренер по растяжке. Потому что дети — деревяшки!

— Проблемы детского хоккея для вас открылись после того как вы сами стали тренером и погрузились в процесс или еще раньше понимали, как все устроено?
— Во многом представлял и раньше, так как хватает друзей, у которых дети занимаются хоккеем. Не буду бросаться лозунгами, что я пришел поменять детский хоккей в России. Но с детьми надо ра-бо-тать! Развивать их. Терпеть. Кому-то, конечно, нужен сходу результат. Тут от руководителей клуба многое зависит. Но что мы хотим получить в итоге? Чтобы как можно больше детей попало для начала в молодежную команду «Динамо». Все не попадут. Возможно, даже пять не попадут. Но те, кто не попадут, поедут в другие клубы. Они должны быть востребованы, а для этого должны быть образованы. Это как в общеобразовательной школе. Ты должен учиться так, чтобы если не поступил в МГУ, то поступил в МГИМО, не поступил в МГИМО — нашел себя в другом ВУЗе.

— Как это было у вас?
— Я заходил в «Динамо» при Зинэтуле Хайдяровиче Билялетдинове. И Михаил Павлович Варнаков, его ассистент, подключал нас, совсем еще молодых пацанов, к неиграющему составу, прививал требования главной команды. А это должно происходить еще раньше! Что сейчас? У нас нет тренеров! Пусть на меня обижаются, но и во взрослом хоккее тоже самое. Боба Хартли столько хаяли, хаяли, а он профессионал. Билялетдинов — профессионал. Посмотрите, что он делает сейчас с «Ак Барсом». И ведь они не играют в оборонительный хоккей, вопреки стереотипам. Они в Омске по воротам «Авангарда» нанесли 36 бросков! Это оборонительный хоккей? Есть подбор исполнителей, который либо может выполнять требования Хартли или Билялетдинова, а есть те, кто не готов. Наши школы сейчас выпускают большинство тех, кто банально к этому не готовы.

— На финише карьеры вы поработали сначала с Вудкрофтом, а затем с Хартли. При этом до этого не сталкивались с тренерами-иностранцами. Канадцы в чем-то изменили ваши взгляды на хоккей?
— Боб — да. Он очень много чего мне дал, даже как игроку в 40 лет. Поверьте, это был колоссальный опыт. Я понимал, что мне осталось год-два-три в большом хоккее. Как оказалось, ничего не осталось. Но я все равно это впитывал. Я даже для детского хоккея у него много нюансов подсмотрел. Да, у меня тоже есть свои требования, но Боб — большая личность, который был требователен как к игрокам, так и к своим помощникам из штаба.

— Вудкрофт и Хартли — одного поля ягоды?
— Это пропасть. Просто пропасть.

— Сейчас в Беларуси активно идут разговоры о необходимости отставки Вудкрофта из минского «Динамо». Вы эти настроения поддерживаете?
— Давно уже пора. Они просто убили белорусский хоккей! Приведу простой пример — Иван Дроздов, который сейчас играет в «Салавате Юлаеве». Молодой парень, белорус, но он был не нужен Вудкрофту. Хотя какая у него скорость, какой дриблинг, бросок! Его надо было развивать, обучать. Но этого не было и близко. Для чего привозить толпы своих легионеров? Чтобы сейчас с таким составом не выйти плей-офф и разъехаться по домам? Хотя «Динамо» обязано быть в пятерке на Западе.

— Понятно, что вашим подопечным еще рано думать об основе «Динамо» и даже МХЛ, но у вас есть контакт с Алексеем Кудашовым? Или работаете параллельно, не пересекаясь?
— Нет, мы никак не контактируем. Связь есть между тренерами команд КХЛ и МХЛ. Плюс, наверное, выпускной год, так как оттуда подтягивают ребят в молодежку.

— Кудашов, пока был безработным, работал в школе «Динамо» на волонтерских началах. Вы зарплату получаете?
— Да.

— Если откровенно говорить, то на зарплату детского тренера можно прожить?
— Есть несколько градаций, в зависимости от того главный тренер по возрасту или помощник. Хватает ли на жизнь? Зависит от запросов, привычек. Финансовая составляющая важна. Не знаю какая ситуация в муниципальных школах. В «Динамо» зарплата, по моему мнению, достойная. Речь о сумме в чуть более 100 тысяч рублей. Кому-то мало. Отсюда, наверное, и идут все эти истории с селекцией, что губит наш хоккей.

— Для вас работа детским тренером — это дело всей жизни или первая ступень в большом тренерском пути?
— Не скрою, мне интересна тренерская работа на всех уровнях, в том числе и в КХЛ. Я буду развиваться и к этому стремиться. Я и игроком прошел все ступени развития, и сейчас, будучи тренером, к этому готов. Считаю, это необходимо. Кто-то перепрыгивает эти ступени и становится главным в КХЛ. Но я сейчас получаю удовольствие от работы с детьми. Я благодарен тренерам, с которыми сейчас работаю: Алексею Алексеевичу Базанову, Виктору Александровичу Соколову, Евгении Храмовой. Мы с ними много чего обсуждаем, разделяем обязанности. Команда в КХЛ — большой механизм, в детской школе — маленький, но чтобы он функционировал, должны быть задействованы все шестеренки.

— Егор Яковлев как-то рассказывал, что пришел в свою общеобразовательную школу, а там никто из детей его, олимпийского чемпиона и местного воспитанника, не знает. Ваши подопечные в курсе, кто их тренирует?
— Про себя не скажу. Но что там я или Саша Еременко? Современные дети, занимающиеся в школе «Динамо», не имеют понятия кто такие Аркадий Чернышев или Александр Мальцев. Знаете, как это называется? Понимание хоккея в целом. Ребенок может быть хорошо оснащен технически, но этого мало.

— С Еременко в работе пересекаетесь?
— Да. Он тренер вратарей всей системы. В том числе и с ребятами моего 2009 г. р. выходит на лед. Обсуждаем, как мои пацаны воспринимают его советы. Знаете, когда твоя работа дает результат, пусть даже самый маленький, хочется этим заниматься дальше. Еще и еще! Мне тренер одного из мальчишек, он сам футбольный тренер, сказал: «Алексей Владимирович, вы выбрали самую лучшую профессию. Да, она где-то неблагодарная, но это творческая работа. Ты даешь детям свои знания и знания, полученные извне». И я с ним полностью согласен.

— Вы недавно сделали громкое заявление, что наших хоккеистов скоро не останется в НХЛ. Но вам тут же оппонируют: россиян из года в год выбирают на драфте, в том числе в первом раунде.
— Драфт — это драфт. Там можно выбрать хоть сто человек. Я говорю про развитие. Про то, что с ними будет после драфта. Сколько в НХЛ русских ребят играет? 40-50 человек? А сколько шведов? Больше сотни! А сколько наших там по-настоящему на ведущих ролях? Почему ребята из России едут за океан? Да потому что там есть развитие. У нас в стране есть считанное количество клубов, которые занимаются развитием игроков в своих школах: СКА, «Локомотив»…В ЦСКА, пожалуй, уже нет — там просто собраны лучшие дети со всей России.

— А в СКА разве не так?
— Давайте абстрагируемся от того, кого Питер набирает в свою первую команду. У них не было подпитки школы. Да, они набрали с разных городов ребят, но теперь поняли, что случился переизбыток. Показательно, что Александра Никишина СКА обменял на девять человек. Сейчас уже школа в СКА будет работать. В Ярославле тоже есть система, там очень много игроков переходят из школы в МХЛ, а из МХЛ в главную команду.

— Но при этом из ярославской школы почти не выходит звезд. Большинство выпускников становятся в лучшем случае крепкими середняками на уровне КХЛ.
— Многое зависит от тренеров. Я считаю, что сейчас в «Локомотиве» оптимальный тренер для развития молодых игроков. Вы посмотрите, сколько парней заиграло при Игоре Никитине в ЦСКА: Соркин, Романов, Карнаухов, того же Капризова он подготовил к НХЛ.

— Тема, которую вы поднимали неоднократно — центральные нападающие. Вы, будучи центральным, понимаете в чем проблема?
— Они не умеют думать на площадке. Они все технически хотят обыгрывать. Никто не хочет думать. Главное для центра — игра головой. Технические навыки важны, но хоккей — это не тупо беготня. У нас просто нет центральных, которые могут играть и в нападении, и в обороне. Посмотрите, как Шипачев сейчас играет в «Ак Барсе»…

— Вы, кстати, его частенько критиковали. Будто речь не о лучшем бомбардире последних трех сезонов КХЛ.
— Критиковал по делу. Если он играет только на себя в нападении, что я сделаю? Встанет в нападении и ждет, когда до него шайба дойдет.

— При Билялетдинове, на ваш взгляд, он перестроился? Прибавил?
— Перестраивается. Вынужден перестраиваться, иначе его не будет в «Ак Барсе». Я смотрел игру в Омске, так он там уже бежал в оборону! В «Динамо» Яшкин за него бегал, выполнял всю черновую работу. Вы не подумайте, я Вадима очень уважаю. Он много чего выиграл, но я говорю то, что вижу.

— Есть ли в КХЛ сейчас игрок, который напоминает вам Алексей Терещенко?
— Мне очень нравится Корбэн Найт. Но в прошлом сезоне был игрок, который играл также, как старался играть я. Это Оскар Линдберг. Он умеет все! На нем в «Динамо» многое держалось. Вы посмотрите на Диму Рашевского сейчас, его же не видно. А все потому, что Линдберг в его звене был связующим игроком — таким, каким должен быть центр. У нас нет таких игроков. Нет и защитников качественных среди молодых, если не считать Никишина.

— В школе «Динамо» среди парней 2009 года есть потенциально сильные центральные?
— Это от них зависит. Я хочу, чтобы они были. Два потенциально сильных центра есть.

— Слышал про Евгения Якунина. Стоит к мальчишке присмотреться?
— Да, стоит.

— Те, кто видел вас в работе во время игр, отмечают, что вы очень вовлечены в процесс, но при этом не давите на ребят, не кричите на них. Правильные впечатления?
— Если честно, бывает, что я повышаю голос. Стараюсь брать пример со своих учителей, но эмоции порой все равно захлестывают. Стараюсь не кричать. Ну что такое крик? Зачем? Но на тренировках повышаю голос: не на конкретного игрока, а чтобы все ребята услышали.

— Как вы воспринимаете видео, которые проникают в интернет, на которых детские тренеры бьют своих подопечных клюшкой по голове?
— Идиоты. Просто идиоты. У меня других слов нет. Это же дети. Тем более, это не твои дети.

— Есть ли тренер, чью ролевую модель вы взяли за основу, когда сами встали на лавку? Прежде всего, на ум приходит Билялетдинов, у которого вы играли большую часть карьеры.
— И его, и своего первого детского тренера, и Боба Хартли.

— Хартли и Билялетдинов похожи?
— Есть нюансы, но по отношению к работе — да. К Зинэтуле Хайдяровичу я пришел совсем юнцом. И все эти годы он развивался. Я наблюдаю за тем, как он работает сейчас в Казани. Вижу, что он пытается привнести. Это очень интересно.

— У вас не было скепсиса, когда он вернулся в «Ак Барс»? Казалось, что он окончательно ушел из хоккея, его время прошло.
— Всем кажется. Его всю жизнь то превозносили, то смешивали с грязью. Восхищались победой на чемпионате 2012 года, но критиковали в 2013-м. Якобы какой-то не такой хоккей у Билялетдинова. А в чем разница? Я вам отвечу: в исполнителях. Требования тренера не меняются. Кто-то может выполнять эти требования, а кто-то нет. В 2018 году Билялетдинов понимал, что у него нет мастеров, за счет которых можно решать в атаке. Поэтому «Ак Барс» выиграл Кубок Гагарина за счет организации игры в обороне.

— Вы ведь еще и у Вячеслава Быкова играли в клубе и сборной. Есть ли у вас догадки почему он так рано прекратил активную деятельность и уже восемь лет не тренирует?
— Не знаю. Но для меня Вячеслав Аркадьевич — это человек, на которого нужно молиться. Он поменял отношение абсолютно всех к сборной. Вы не представляете какая была атмосфера в команде! Мы считали дни, чтобы уже наконец поехать на Евротур и окунуться в этот коллектив. Я бы не сказал, что у Быкова была какая-то система. Но отношение к ребятам решало. Это европейский и североамериканский подход, когда ты должен нести ответственность за себя и за команду. Раньше же мы со сборов не вылезали. Он же сделал нас профессионалами.