Элегантный Петухов

Сегодня очередной День Рождения празднует олимпийский чемпион и неоднократный чемпион мира Станислав Петухов. Федерация хоккея России вместе с многомиллионной армией болельщиков сердечно поздравляет Станислава Афанасьевича с 72-летием, желает заслуженному мастеру спорта страны здоровья и всяческих успехов.

ПЕТУХОВ Станислав Афанасьевич
Родился 19 августа 1937 года
Заслуженный мастер спорта, нападающий и защитник.
В 1956—1968 — в "Динамо" (Москва). Второй призер чемпионатов СССР 1959, 1960 и 1962—1964, третий призер 1956—1958 и 1966—1968. В чемпионатах СССР — 392 матча, 171 гол. Обладатель приза "За самоотверженную игру" (1959). Финалист розыгрыша Кубка СССР 1956 и 1966.
Чемпион мира 1963 и 1964, третий призер ЧМ 1960. Чемпион Европы 1960, 1963 и 1964. Чемпион ЗОИ 1964, третий призер ЗОИ 1960. В ЧМЕ и ЗОИ — 18 матчей, 12 голов.
 
Он мог, когда был он в ударе, «Петух»
«На крюк намотать» одного или двух
Он мог вдоль борта пронестись, как торпеда
Была бы победа, ах, только победа!
 
Умел он забить, и добить, и отдать,
Умел, если надо в защите сыграть
В борьбе силовой, скоротечной…
Но как он умел – до сих пор не понять –
В густой шевелюре пробор сохранять
Подчеркнуто-безупречный?
 
Тогда на «Динамо» без шлемов играли
И шли на трибуны окрестные крали
Презрев снегопад и мороз.
И зачарованным взглядом газели
На Петухова с восторгом глазели,
Героя их сладостных грёз!
Н.Вуколов

Совпадения бывают случайные. А бывают с явной печатью закономерности. Со знаменитым динамовским нападающим Станиславом Петуховым я встретился на даче его супруги 18 июЛя 2009 года. В этот же день родился и поэт Евгений Евтушенко. А в чём совпадение-то? Да в том, что и хоккеист и поэт жили в детстве по соседству на Мещанских улицах: Петухов на Третьей Мещанской, Евтушенко вблизи – на Четвертой… Евтушенко, начинавший печататься в «Советском спорте», бредил в юности футболом, сам гонял мяч, и сейчас его лира поёт гимн кумирам молодости – Яшину, Бескову, Боброву, Трофимову. Так ведь и Петухов начинал с футбола, хотя прославился на хоккейной «поляне». Одно из замечательных спортивных стихотворений поэта – «Прорыв Боброва». А Петухов вот уже несколько лет состоит в браке с Еленой Николаевной Бобровой, которую с гениальным хоккеистом и футболистом разлучила безвременная кончина Всеволода Михайловича. Евтушенко посвятил много строк переулкам своего детства. Вот, например: «Старый дом не Четвертой Мещанской, где я с роду не видел мещан…». И Петухов охотно рассказывает о местах, где начинал жить, о кварталах послевоенной Москвы, булыжных мостовых, заваленных сугробами тополиного пуха, полудеревянных двух-трехэтажных домах ещё местами и с палисадниками, в которых цвели майской порой черемуха и сирень, чей, тревожащий душу аромат, перемешивался с острым запахом московского бензинчика, вырывавшегося из выхлопных труб грузовых «полуторок» и первых отечественных легковушек марки «Победа» и «Москвич»…

«Да, Третья Мещанская, а параллельно ей – Четвертая Мещанская, где родился и рос «Кыра», то есть, Тихонов Виктор Васильевич. Такие вот дела, - ностальгически покачивает головой с густой и волнистой, хотя и поседевшей шевелюрой, разделенной сбоку всё тем же аккуратнейшим проборчиком, бывший динамовский форвард. - А рядом – Копицкий переулок, Областная клиническая больница (МОНИКИ), а на трамвае поехать одну остановку и - большой сад ЦДСА, неподалеку – «Шаропрокатная», а проще – бильярдная, куда хаживали провести время и отдохнуть многие спортивные знаменитости. А чуть подальше – футбольное поле. Почти на том самом месте, где теперь Музей Советской, а теперь - Российской армии. Танки там стоят теперь перед входом, орудия, ракета. В те первые послевоенные годы начинал культивироваться хоккей на траве. С футбола и этого хоккея начинал и я в секции ЦДКА. Застрельщиками в нашей компании были Володя Елизаров и Володя Меньшиков, чей сын Константин в 1960-ые годы играл защитником в ленинградском СКА».

На 3-й Мещанской стоял и трехэтажный дом, где появился на свет мальчишка, нареченный Стасом. Дом был ведомственный, НКВД, сзади располагалась фабрика Каверина, в просторечии «Каверинка». Отец и мать работали в этом комитете, то есть, фактически были динамовцами. «Отец, офицер «Смерша», погиб в 1943 году, в районе Кубинки, на стыке Минского и Можайского шоссе. Ехал с донесением на мотоцикле, сидел в «люльке», с ним - водитель, ординарец. И угодили между двумя «студебеккерами». Мгновенная смерть. И что и как, и почему – покрыто мраком. В доме нашем система была, как поется в знаменитой песне Володи Высоцкого, ну, точно, коридорная. Наша квартира была 36-й, а всего на этаже было 40 квартир. Кухня метров в пятьдесят, столов - 36, газовые плиты, во втором отделении – рукомойники, краны. Смешанные запахи приготовляемой еды, суды-пересуды хозяек, не обходившиеся и без ссор. Но, что характерно, в общем-то жили нормально, умели удовлетворяться данностью. Война же кончилась, и хотя, что там говорить, горя было до краёв, а все же и была радость мирной жизни.

Неподалеку располагался знаменитый на всю Москву «Дом Чикаго», в нём жили ассирийцы, чистильщики обуви со всей Москвы. Даже и сейчас кое-где можно встретить сапожные будки, в которых тебе почистят обувь, продадут гуталин, шнурки, стельки. А сразу после войны такие будки были непременным атрибутом многих московских улиц, а их хозяевами были ассирийцы, это была их привилегия, их, говоря современным языком, монополизированная сфера деятельности. В этом доме почти все были по фамилии Слива. Я особенно дружил с Юркой Сливой, его племянник якшался с Япончиком, тогдашним блатным авторитетом. Район-то у нас был шпанистый, Марьина Роща, «отоварить» могли запросто. Напротив нашего дома жил брат Евгения Бабича, а еще чуть подальше такой Кокач, оруженосец самого Боброва, носил за ним чемоданчик с формой и бутсами. И тут же неподалеку – мечеть. А в нашем доме жило много татар, которые туда ходили. И в детстве у меня в дружках были и ассирийцы и татары, игравшие в футбол. Помню, с какой гордостью «асы сапожного глянца» ходили болеть за одного своего паренька, пробившегося на уровень «дубля» армейской футбольной команды!».

Рядом с садом ЦДСА располагался стадион «Буревестник», мимо которого проходили трамвайные линии. Очень удобно добираться. «И вот после школы надевал я отцовские коньки «гаги» (на ботинках были, между прочим), цеплялся крюком за бампер трамвая и – на «Бурю». А там тренировка идёт, взрослые мужики «Сову» разминают, Толю Мельникова, то есть, вратаря. Бьют ему со всех сторон. Вот за воротами встанешь и мячи подаешь. Кайф! Между прочим, - вспоминает Петухов, - в хоккей с шайбой впервые послевоенные годы пацанам играть не разрешалось! Игра новая, неизвестная, только-только осваивалась на российской почве и для мальчишек был введен возрастной ценз. Нет, во дворах-то играть можно было, кто же запретит?!

Но в секциях в канадский хоккей можно было начинать где-то лет с пятнадцати. Поэтому мы гоняли в русский хоккей. Я уже играл в ЦДКА, со мной вместе начинали Водянов, Игорь Долгов, Валька Сенюшкин, Венка Александров, Егоров Валька, Роберт Черенков, все личности в нашем хоккее известные. Но потом запрет на шайбу сняли, вышло даже какое-то постановление, гласившее, что мальчишкам разрешается пробовать себя в канадском хоккее и вот тут уж мы стали тренироваться в парке «Сокольники», на Шестом Лучевом просеке. Тренировал Иван Павлович Пономарёв. Помню, приходил туда Григорий Иванович Федотов, у армейцев там было футбольное поле тренировочное. Выдающийся футболист приводил за ручку сына Вову. Одет был в длинный плащ с широким поясом и «крыльчаткой», по моде».

Поиграл за ЦДКА Петухов несколько лет. Образовалась даже своя «пятерка»: Петухов-Александров-Сенюшкин в нападении, в защите – Селифанов (его потом заменил Р.Черенков) и Валентин Егоров. Разыгрывалось и первенство Москвы, где главным конкурентом армейцев было московское «Динамо». Впрочем, прилично играла и молодежь «Крыльев Советов», команда секции Стадиона Юных пионеров (СЮП), где играли В.Якушев, Н.Снетков, Ю.Волков – все 1937 года рождения. На СЮПе была отличная команда, и тренер хороший - Блинков Владимир Георгиевич.

«А в «Динамо» мне запомнился «Писарь», Володька Писаревский, будущий наш известный радио и телекомментатор. Финал Кубка Москвы по всем возрастам проводился на «Динамо». Тогда-то я познакомился и с Валькой Чистовым по прозвищу «Рыжий», талантище был необыкновенный. Играл он за «Машиностроитель», за старший возраст. Аркадий Иванович Чернышёв сидел на «Бирже», так называлась небольшая трибуна для тренеров, и Вальку сразу «засёк»: «Вот этого четырнадцатого номера, рыжего, надо пригласить к нам». Потом играли мы, наш возраст, и выиграли Кубок, Чернышев послал к нам своего помощника Квасникова. Тот приходит и говорит: «Чернышев вам предлагает всей пятеркой попробовать силы в команде мастеров московского «Динамо». Что ж, предложение лестное, и говорить нечего.

Надо сказать, что Венку уже держал на прицеле Анатолий Владимирович Тарасов, чтобы тот в первой команде ЦСКА выступал. Нам, остальным, он говорил примерно так: «Ну, года два еще поиграйте в «молодежке», а там посмотрим». А Венку уже примечал, выделял. А у того как раз «приключение»: тогда армейцы поехали на отдых в Кудепсту, и вот Венка с какой-то дамочкой сошёлся, его даже обвинили в попытке изнасилования, и Коля Сологубов – «Полкач» тоже с какой-то девахой повздорил в ресторане «Ахун». Короче, такой вот «пассаж». У Тарасова генерал был в приятелях, военный прокурор, седовласый такой, Николай Николаевич. «Отмазал» он Венку. Но после этого тому уже отказываться от ЦСКА было не с руки, он уже «на крючок» попал.

Собрались мы, помню, у меня на квартире, на Третьей Мещанской, совет держать. Венка говорит: «Нет, ребята, я не могу, остаюсь в ЦСКА». Валька Сенюшкин тоже сказал, что в ЦСКА будет продолжать. А мы, остальные трое, перешли в «Динамо». А что нам было «ловить»? Ждать два года, как Тарасов предлагал? Да и еще не известно, чем дело кончится. А тут дают место в одной из сильнейших команд Союза! Меня зачислили инструктором по спорту на базе санатория «Узкое» на Старом калужском шоссе. Там был учебный пункт милиции.

Тренировались «на земле». Тогда в команду еще взяли «Кыру» из ВВС, защитника Колю Карпова из ленинградского ОДО (Областного дома офицеров), Володю Новожилова и Вальку Чистова. И вот Аркадий Иванович формирует такую «тройку: Петухов-Чистов-Новожилов. Замысел такой: «Рыжий» игрок с хорошей головкой, раздающий, Новожилов – хоккеист уже многоопытный, хладнокровный, А Петухов – «бегунок», пусть по краю бегает, рубится! С нами, как правило, играли в защите Роберт Черенков и Валька Егоров».

На этот период времени пришелся и значимый эпизод в истории советского хоккея, который сам Станислав Афанасьевич назвал «белым пятном». Что за «пятно»? Первая поездка сборной СССР в Канаду. На товарищеские матчи. Экспериментальный состав. «Пожалуй, это был январь 1958 года. Бобров уже сошёл. И дело было после чемпионата мира 1957 года в Москве. Когда сборная Союза со шведами сыграли вничью – 4:4 и «Тре крунур» стала чемпионом мира. После чемпионата решено было послать в Канаду практически обновленную команду с дальним прицелом, на перспективу. Перед поездкой команда провела два товарищеских матча со шведами. В первой игре Мкртчан стоял плохо и его забраковали. Во второй игре в ворота встал Пучков, мы выиграли – 1:0, причем, единственный гол я и забил. Замкнул в падении прострел с фланга. И вторым вратарем поехал в Канаду Ёркин Женя из «Крылышек».

Возглавлял делегацию известный хоккейный функционер Павел Михайлович Коротков, тренерами были назначены Тарасов и Новокрещенов, массажистом у нас был Георгий Овсеенко, он же и коньки точил. Летели через Стокгольм и, помниться, через Гандор, на Ньюфаундленде. За месяц мы сыграли, пожалуй, около десятка матчей. В основном с любительскими и студенческими командами, усиленными профессионалами. Любительская канадская хоккейная лига. Конечно, результатов игр не помню, но общий баланс встреч был «фифти-фифти», чуточку с перевесом канадцев. Так припоминается. Играли в Монреале, в Торонто, в Кингстоне, в Виндзоре. Понятное дело, была некоторая настороженность. Всё же первый раз в Канаде. Причём нас предупредили, что там действует отделение НТС – Народно-Трудового союза, членами которого были наши бывшие соотечественники: дезертиры, военнопленные, эмигранты. Антисоветчики, словом. Ходить по городам допускалось только группами, по двое-трое человек. Так нас и инструктировали перед поездкой, на Старой площади. Походили к нам в Канаде какие-то люди: «Давайте, оставайтесь играть здесь, мы поможем, организуем, устроим». Никто, понятно, из нашей делегации не откликнулся на такого рода призывы. В целом же ничего особенного, выдающегося не было. Нам выдавали и деньги, так что мы ходили по магазинам. И газеты канадские о пребывании команды писали, помнится, и фотографии публиковались. Интерес к нам присутствовал.

Поехало нас тогда в Канаду человек тридцать. Из корифеев помнятся вратари Пучков и Ёркин, Г.Сидоренков, Д.Уколов, Анатолий Дроздов из ленинградского СКА, В. Быстров, из Челябинска – Толя Ольков, Рудольф Документов, Володька Курбатов, еще Ю.Копылов, В.Елизаров, Владимир Брунов, К.Локтев, В.Александров, Ю.Баулин, Р.Леонов, Н.Снетков, защитник из горьковского «Торпедо» Владимир Солодов. В общем-то, это не была сборная Москвы в чистом виде, все же в команде играли хоккеисты из Челябинска, Горького, Ленинграда. Хотя, понятное дело, большинство хоккеистов было из столичных команд. Помню, Тарасов меня поставил вместе с Дроздовым и Быстровым. В общем, вышла команда-симбиоз. Играть было не просто. Студенты канадские - ребята габаритные, масса у них большая, катаются здорово. Смелые. Многие из них о профессиональной карьере мечтали, а поэтому старались с удвоенной энергией. Щёлкали здорово, а мы тогда щелчки по-настоящему еще не освоили. Ну, и конечно, силовая борьба. Чуть на лицевом борте притормозил, и тебя сразу же – «в тело». Тарасов командовал: «У лицевых бортов не останавливайтесь, за воротами проезжайте!». Мы в те годы еще не все приёмы силовой борьбы досконально изучили, еще было над чем нам в этом плане работать. Непривычяно было играть и на их площадках малых размеров. Мы все-таки привыкли к размаху, а там было тесновато. Но привыкли мы быстро и польза была – все же попробовали уже тогда поиграть на их площадках. Задолго до суперсерии СССР-Канада-72…

В Монреале играли на арене «Мориса Ришара». Огромный зал, а под потолком всего одна лампа, но мощности невероятной. Весь зал залит светом. Конечно, непривычно для нас, даже в диковинку. Акклиматизация давала первые дни о себе знать. Особенно, на третий-четвертый день. Это запомнилось. Едем в автобусе, а спать хочется. Тарасов внушает: «Разминка, вертите головой в разные стороны. Не спать!».

По окончании турне был устроен прием в посольстве СССР в Канаде. В целом-то настроение и у нас, игроков, и у тренеров, было хорошее. Мы, что называется, не ударили в грязь лицом. Нет слов, поездка та полезной была со всех точек зрения. Но в нашей печати она не афишировалась. Поэтому и «белое пятно». Эксперимент. Из того экспериментального состава кто в живых-то остался? Ваш покорный слуга, ещё Валентин Быстров в Ленинграде».

Вот такой помнится С.Петухову та первая поездка советских хоккеистов в Канаду. Но «белым пятном» ее можно назвать условно. Потому, что писалось о том турне и в советской печати. Но весьма скупо. Писал и том турне и Анатолий Владимирович Тарасов. Вот как вспоминал о той поездке великий тренер в своей книге «Настоящие мужчины хоккея» (Москва. Физкультура и спорт. 1987»: «Ноябрь 1957 года. Первое турне советских хоккеистов по Канаде. Уже само приглашение сборной СССР на родину хоккея свидетельствует о многом: до той поры ни одну европейскую команду канадцы не считали достойной выступить на их льду. Но и нашу сборную канадские газеты встретили аншлагами: «Русские проиграют в Канаде все встречи». Первый матч клубу «Уитби Данлопс» мы действительно проиграли – 2:7. Проигрывали 0:3 уже на первых минутах и встречу в Винздоре, но добились ничьей – 5:5. А освоившись на североамериканских площадках, советские хоккеисты выиграли пять матчей из шести: у «Сатбери Сениорс» - 7:4, «Норт-Бей Трапперс» - 6:3, «Оттава Кэнедиенс» - 6:3, «Кингстон сениорс» - 4:2, «Юниор Кэнедиенс» - 10:1, уступив лишь «Китченер Ватерлоо Датчмен» - 2:4.

Итог достойный, особенно, если учесть два обстоятельства: во-первых, сильнейшие любительские команды Канады принимали нас у себя дома, а, во-вторых, состав сборной СССР был экспериментальным. В команду, отправившуюся в Канаду, были включены игроки самого различного плана. Хоккеисты небольшие, в «весе пера», как Владимир Елизаров, например, и рослые, физически мощные вроде Станислава Петухова. Те, кто был склонен к индивидуальной игре, и те, одной из основных черт которых было умение сыграть в пас. Наконец, в нашей сборной были хоккеисты, предпочитавшие при разрушении атак соперников пользоваться лишь клюшкой, и, наоборот, стремившиеся – уже в то время! – к хоккею контактному. В таких контактах, кстати, среди всех участников турне, выделялся Николай Сологубов. Для чего был нужен этот эксперимент? Необходимо было проверить наших хоккеистов на сильнейших соперниках, выяснить, против игроков какого типа особо неудобно действовать родоначальникам хоккея и кто из наших хоккеистов способен принести им наибольшие неприятности. Эксперимент удался – он позволил сделать выводы, которые на долгие годы определили, каким быть нашему хоккею».

Любителям хоккея можно порекомендовать две статьи об этом забытом турне, которые опубликовал в журнале «Российский хоккей» (первый и второй номера за 2009 год) журналист Валентин Кузьмин, побеседовавший в Ленинграде с участником тех матчей В. Быстровым, собравший много фактического материала. Замечательные статьи, написанные ярко, живым языком, читаются с большим интересом. Чувствуется, что В.Кузьмин изрядно потрудился при сборе фактов. Конечно, кое-что из рассказанного С.Петуховым, и написанного В.Кузьминым, расходится. Петухов вспоминает, например, что это было начало 1958 года, на самом деле – конец 1957-ого. Петухов говорит о сборной СССР, журналист пишет – сборная Москвы. Разнятся и другие детали. Это и понятно. Хоккеист-то вспоминал, а журналист скрупулезно собирал материал. Но и в рассказе знаменитого мастера, и в записях маститого журналиста совпадает одно важное обстоятельство: оба точно передают дух того времени, атмосферу, в которой проводилось турне, его цели и задачи…

А уже в товарищеских матчах за сборную СССР сыграл Петухов впервые во время поездки в Финляндию, где-то в 1956 году. Вместе с великими первопроходцами. В состав его включил А.И.Чернышёв. Из молодых еще поехали Чистов и Виталий Костырев. «В той команде играли еще Бобров, Бабич, Шувалов. Хотя Шувалова начинали потихоньку подменять, стал он не успевать. И на его роль в звене готовили как раз Вальку Чистова, причём, советовались с Бобровым: «Кого, Всеволод, к вам-то поставить?». «А вот того, рыжего, Аркадий Иванович. Вашего, динамовского, праворукого». Дело в том, - поясняет Станислав Афанасьевич, - что Чистов играл «в окаяшку», и Михалыч сам левый край и тоже «окаяшка». А Бабич – правый край. В свое время в ВВС играл такой левый защитник Жибуртович Павел. И тоже клюшку держал «с окаяшки». Так у него задача была одна, локальная и вполне конкретная: дать четкий первый пас на ход Боброву, пока у того есть пространство. Он ведь, Бобров, тоже не очень-то любил силовую борьбу. И как только пространство открывалось, сразу же требовал: «Дай, дай!».

И праворукий Чистов поэтому очень подходил Боброву: «Он праворукий, всё время в мою сторону смотрит. Так и надо!». Но Валька и вообще был игрок-талант. У него был дефект, левый глаз видел отлично, а правый только на тридцать процентов. Но, несмотря на это, он пас от борта до борта отдавал в клюшку с точностью плюс-минус миллиметр! Техника была филигранная. Поэтому Всеволод Михайлович Чернышеву и повторял: «Если Шувалова менять будете, то ставьте нам вашего рыжего!». Под себя подбирал».

Та проездка в Финляндию – еще один по-особому памятный эпизод в спортивной биографии Петухова. «Меня Аркадий Иванович поставил в защиту, и я две три смены сыграл с тройкой самого Боброва. Эпизод, но значимый. Такое не забывается!».

Не стерлась из памяти и Олимпиада 1960 года в американском Скво-Вэлли, первая в биографии мастера. Тогда сборная СССР строилась на основе московских «Крыльев Советов». Тренировали команду А.Тарасов и В.Егоров. («Тогда Тарасов-то в первый и последний раз старшим тренером сборной был! - включилась на секунду в беседу Е. Н. Боброва. – Это я точно помню. А Вы знаете, какое у него прозвище было? – «Троцкий»!).

В той сборной была составлена тройка С.Петухов (Динамо)-Е.Грошев (Крылья Советов-В. Якушев(Локомотив). Команда выиграла первенство Европы, бронзовые медали первенства мира и Олимпийских игр. Вроде бы и неплохой результат, но всё же от сборной тогда ждали только побед. Поэтому Тарасова и Егорова из сборной убрали. «Хотя Анатолий Владимирович меня сразу после Олимпиады в ЦСКА зазывал. В аэропорту, по отлете на Родину, разговор вышел: «Так, молодые, к вам есть претензии, особенно – к Женьке (то есть к Грошеву – прим.автора). Вы, комсомольцы, почему же вы не выложились полностью на Олимпийских играх!?».

А мы, надо сказать, как раз и выкладывались на все сто. Ведь первая в жизни Олимпиада. И мы все соблюдали, ели в меру, чтобы вес держать в норме, дыхнуть лишний раз боялись. А жили-то в какой-то тюрьме, переоборудованной под гостиницу. В комнате – койки ярусные. Мы втроем в этой «камере»: я, Витька Якушев и Коля Пучков. Над Пучковым, как над более старшим и опытным, койки не было. Но всё равно, мы менялись местами. Чтобы всем доставалось без верхней-то койки над головой поспать. Переживали, хотели как лучше». «Да нет, - оправдываемся, - Анатолий Владимирович, - мы старались, ведь впервые же на Олимпиаде, как не стараться». «Да? Ну-ну… Вот в Москву приедем, там компетентные органы разберутся. На улице 25-ого Октября. А ты вообще (это к Грошеву – прим. автора) центральный нападающий, разочаровал ты меня, понимаешь ли! Комсомольцы, называется…».

Он любил, Анатолий Владимирович, ввернуть про молоткастый-серпастый, на патриотизм надавить. И мне: «А ты, давай, думай, насчёт армии!». «Так, Анатолий Владимирович, я уже в армии!». «Как это так, что ж, меня в – заблуждение ввели?!». А дело в том, что в 1959 году меня призвали в 4-ый полк дивизии им. Дзержинского, в Реутово. Туда же призвали нашего динамовского футболиста Володю Глотова, в том полку заканчивал служить защитник Кесарев. И я уже в армию был непризывной, так как служил во внутренних «динамовских» войсках». Но Тарасова такая собственная неосведомленность огорчила.

А офицерское звание присвоили Петухову уже в 1963 году, после Стокгольма-63. Когда сборная СССР положила начало замечательной серии побед, выиграв девять подряд чемпионатов мира и три Белых Олимпиады. На мировое первенство 1962 в Колорадо-Спрингс в США сборная СССР, а также команда ЧССР не поехали в знак протеста, когда американские власти не выдали въездные визы сборной ГДР. И чемпионами мира тогда стали шведы. «Команда у Швеции была тогда приличная. В защите Бьёрн и Стольц, Тумба играл, Нильс Нильссон. Но мы бы там всех обыграли. У нас сборная уже была сильная, были мы все молодые и голодные. Поэтому победа в 1963 году в Стокгольме не была случайностью. Главное дело, все троечки были, что надо. Из ЦСКА – Локтев-Альметов-Александров, «спартачи» - братья Майоровы и Старшинов и наша динамовская – Петухов-Юрзинов-Волков. Каждое звено – со своим почерком, сопернику очень трудно подстроиться.

Вратари классные Коноваленко и Зайцев, и, что очень важно, отношения между ними были дружественные, без зависти, без ревности. «Витюня, ну как ты мыслишь, кого ставить-то будем?», - спрашивает Тарасов у Коновеленко. «Ккак ккого? Бборю Зайцева обязательно, - от неожиданности заикается Коноваленко, - он здорово стоит. Я его только в воротах и вижу». В защите уже «Кузьма» и «Давыд» утвердились, Рагулин и «Индеец» (прозвище Э.Иванова – прим.автора) в самом соку. Так что «банда» была отменная и мы уже в 1962 году были готовы к тому, чтобы всех «порвать».

И наша динамовская «тройка» играла прилично. Как она появилась? В 1961 году Володька Юрзинов уже съездил на чемпионат мира в Швейцарию десятым нападающим. Из «Локомотива» перешёл в «Динамо» Юрка Волков, защитники Орехов и Андрианов. В «Динамо» к тому моменту уже наигрывалась связка Юрзинов-Орчаков и с ними вместе Стриганова Сашку – «Стрижа» пробовали. А меня Аркадий Иванович с Чистовым ставил. Но Валька-то иногда хандрить начинал, в «бухару» отлучался. Аркадий Иванович мне: «Так, Петух, давай быстро на машину, за «Рыжим», ты знаешь, где он там заседает, тащи его сюда». Я приезжаю, Валька на голубятне отдыхает, расслабляется: «Да ну её, тренировку эту. Ну, ладно, сегодня уж не поеду, завтра приду». Возвращаюсь. Чернышев спрашивает: «Ну, что?». «Да он, Аркадий Иванович, руку потянул, что ли…». На следующий день Валька является. «Ты почему, Валентин, на тренировке не был вчера?!». «Да я посмотрел, Аркадий Иванович, вроде дождь, ну, думаю, отменил тренировку Чернышев-то…». Но Аркадий Иванович Вальку любил, он к талантам вообще слабость испытывал, а потому и прощал. Однако предел есть всему. К тому же в звеньях уже назрела необходимость трансформаций. Волков Юра игрок были замечательный, ему же надо место давать. Я уже постоянный игрок сборной страны, на Олимпиаде выступал, на ставке Спорткомитета – 1600 рублей! И Юрзинов силу набирает. Как-то и говорит мне Аркадий Иванович: «Ты справа поиграй, Вова Юрзинов будет в центре, слева – Волков. Давайте-ка так попробуем». И пошло у нас дело-то, пошло! И дальше бы всё должно было идти по нарастающей. Но человек предполагает, а… Уже перед самым отлетом на Олимпиаду в Инсбрук прихватил Юрзинова аппендицит, срочная операция. Как быть? И тут Тарасов предложил свой вариант: Толю Фирсова с Волковым Лёшей соединить с Виктором Якушевым, а меня взять десятым «пристяжным» нападающим. И больше наше, такое, казалось бы, перспективное звано, вместе в сборной не играло. Волков еще поехал на мировое первенство в Тампере в 1965 году, еще играл на мировом первенстве в Стокгольме в 1969 году Юрзинов. Но вместе в сборной мы так больше и не сыграли. Вот вам и воля случая».

…С.Петухов, закончив играть, был долгое время тренером, работал в родном динамовском клубе. Титулов хватает: неоднократный в составе «Динамо» призер первенств Союза, двукратный чемпион мира, чемпион Зимних олимпийских игр 1964 года. В ЧМЕ и ЗОИ сыграл 18 матчей, в которых забил 12 голов. И сейчас знаменитого нападающего можно увидеть на открытии хоккейных турниров, в кругу ветеранов. Всегда безупречно и со вкусом одет, ко всем расположен, элегантен. И знаменитый пробор - при нем. «Ах, Стас, красавец был неописуемый, - вспоминает о своем давнем и многолетнем партнере и товарище Владимир Юрзинов. – Мы тогда, в молодости, ведь на воздухе частенько играли на «Динамо», по морозцу. Шлемы еще правилами в обязательном порядке в те времена не предписывались. И я всегда удивлялся: игра идет, силовая борьба, толчки, падения. А у Стаса пробор его нетронутым остается в самых суровых перипетиях игры. Как он так умудрялся? А девчонки на него засматривались – ой-ой-ей! Люблю я Станислава, - откровенно и охотно говорит Юрзинов. – Никогда он ни на кого зла не таил, товарищ замечательный, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь. И оптимист по жизни».

Точно такую же характеристику Петухову, отмеченному в 1959 году призом «За самоотверженную игру», услышал я от выдающегося тренера отечественного хоккея Анатолия Михайловича Кострюкова: «Стасик Петухов? Замечательный человек, прекрасный хоккеист. Техничный, быстрый. Надежный. Нежели ему уже 72 года? Да, время, время. Здоровья хочется пожелать ему крепкого, остальное приложится!».

Остается только с удовольствием присоединиться к этому искреннему пожеланию.

Николай Вуколов, специально для FHR.RU
Пресс-служба Федерации хоккея России