Алексей Угаров: Всегда вожу с собой шайбу с Олимпиады

Лучший снайпер прошлогоднего плей-офф Алексей Угаров был вынужден пропустить первый предсезонный сбор в Пинске из-за возникших проблем со здоровьем. К счастью, все оказалось не так серьезно, и форвард сборной Белоруссии вернулся в строй бело-голубых. Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью с Алексеем Угаровым.

– Алексей, в начале августа ты пропустил очень важный сбор в Пинске? Это как-то сказывается на твоем нынешнем состоянии?
– Вначале было, конечно, тяжело. Но по сравнению с ребятами, которые находились под нагрузкой, чувствовал себя чуть легче. Сейчас пока никаких проблем нет.

– А в середине сезона не боишься «подсесть»?
– Такая опасность есть. Но для того и существует в клубе тренер по физподгтовке, который по ходу сезона поможет мне подтянуть «физику», скорость. Просто для этого мне придется проделать дополнительную работу.

– Когда у тебя летом возникли проблемы со здоровьем, какие мысли чаще всего лезли в голову?
– Если честно, даже не хочется вспоминать о том времени. Когда мне сказали, что КХЛ запретила мне участвовать в первом сборе, стало очень страшно. Хотя я прекрасно знал, что у меня не может быть никаких проблем с сердцем. Пережил не самое приятное время. И когда мне сказали, что все нормально, у меня прямо гора с плеч упала.

– Супруга как реагировала на всю эту ситуацию?
– Она меня здорово поддерживала. Когда меня положили в больницу, Катя практически постоянно была со мной. Она уезжала от меня в одиннадцать вечера, а приезжала в семь утра.

– В этом сезоне в вашей тройке поменялся центральный нападающий: вместо Алексея Цветкова появился Константин Волков. Как это отразилось на игре?
– Здесь надо смотреть правде в глаза. Мы с Цветковым два года играли вместе и отлично друг друга понимали. Что, собственно, и отражалось на нашей результативности. Но жизнь есть жизнь. Пока у нас, конечно, не все получается. Хотя игра у нашего звена есть. Просто, пока мало забиваем. Но, уверен, все еще впереди. А уход Леши Цветкова – это, безусловно, потеря для команды.

– С этого сезона ты выступаешь за московское «Динамо». Чувствуешь в связи с этим дополнительную ответственность?
– Конечно. Я раньше играл за «Нефтехимик», за ХК МВД. Это были клубы-середняки. А сейчас мы играем с буквой «Д» на груди. Это ко многому обязывают. Раньше меня переспрашивали: где ты играешь? Теперь же никому ничего объяснять не надо. У «Динамо» большие традиции. Перед командой всегда ставят высокие задачи.

– Как известно, ты родился в Нижнекамске. И там начал свою хоккейную карьеру. А почему ты вообще решил заниматься именно этим видом спорта?
– У нас город маленький. Там по большому счету нечем было заняться, кроме хоккея. Помню, мне было лет пять или четыре с половиной, когда к нам пришел хоккейный тренер и предложил попробовать себя в этом виде спорта. Мне понравилось. Начало получаться. Мой отец, как я узнал позже, всегда очень хотел, чтобы его сын был хоккеистом. Он у меня сам из деревни. И когда я к нему приезжал, у отца по всем стенам были развешаны именно хоккейные фотографии.

– А почему из Нижнекамска ты решил уехать в Белоруссию?
– Я играл во второй команде. А к первой уже стали подключать ребят не только моего года рождения, но и на год младше. Меня же не брали даже на тренировки. Я понял, что надо что-то менять. А в Белоруссии у меня были знакомые, которые посоветовали ехать именно туда. Там лига прогрессировала. И я совсем не жалею, что уехал в Белоруссию, где закрепился в составе минской «Юности». Там же мне поступило предложение выступать за молодежную команду страны.

– Но для этого тебе нужно было сменить гражданство?
– Да. Я год думал над этим предложением.

– Советовался с кем-то по этому поводу?
– В первую очередь, с родителями. И с руководством «Нефтехимика, поскольку в тот момент я находился в аренде в «Юности». Потом, кстати, выяснилось, что меня «Нефтехимик» на Грабовского поменял. И Миша без компенсации уехал в Нижнекамск.

– И что тебе сказали руководители «Нефтехимика»?
– Сказали, что если я стану легионером, то, вернувшись в Нижнекамск, буду попадать в состав. В общем, я принял гражданство, о чем нисколько не жалею.

– В сборную Белоруссии тебя пригласил Хэнлон. Что можешь сказать об этом специалисте?
– Я могу о нем сказать только хорошие слова. Благодаря нему я и попал в национальную команду. Я тогда не выступал еще за «Юность», но он почему-то меня пригласил на сборы. Видимо, кто-то посоветовал. Скажу так: все ребята, которые играли в сборной, выходили на лед не только за страну биться, но еще и за тренера. У нас раньше были тренеры советской закалки. А Хэнлон приехал из НХЛ с новыми взглядами. На тренировках было очень интересно, все в новинку.

– А это правда, что Хэнлон делил хоккеистов на лидеров и «зайцев», которые должны были бегать по площадке, выматывать соперника, пока ведущие игроки отдыхали на скамейке запасных?
– Так и было. И Хэнлон не стеснялся об этом говорить. Но мне, поверьте, было все равно, как тебя называют. Хоть зайцем, хоть еще каким-либо зверем. Главное, выходить за сборную, выступать на чемпионатах мира.

– А что скажешь о Курте Фрэйзере, который также руководил белорусской сборной?
– Фрейзер был чуть-чуть другой человек. Более жесткий, более прямолинейный. Но он тоже был очень хорошим специалистом. Со своими взглядами на хоккей. С ним интересно было работать.

– В Белоруссии ты стал трехкратным чемпионом страны. Какое чемпионство было самым памятным?
– Наверное, первое. Когда я ехал в Белоруссию, мне даже не говорили, за какую команду буду играть: за «Юность» или за только что образовавшееся минское «Динамо». В итоге попал в «Юность», где играли Микульчик, Рассолько. Они уже заканчивали карьеру, но были хорошими хоккеистами. Я в тот год провел почти все игры.

– После Белоруссии ты вернулся в Нижнекамск. Каким образом ты оказался в «Нефтехимике»?
– Мне нужно было расти. Поэтому выбрал российскую суперлигу. Тем более что меня позвал к себе именно «Нефтехимик». Хотелось поиграть в родном городе. Меня очень тепло встретили болельщики. Все-таки я был местным воспитанником. У меня получилось закрепиться в составе. Партнеры попались очень хорошие.

– Тем не менее в сезоне 2007/2008 у тебя возникли проблемы с Цыгуровым, и ты редко появлялся на площадке. Почему так случилось?
– Честно говоря, это для меня тоже секрет. До сих пор думаю над причинами случившегося. Понимаете, до Цыгурова я два года играл в первом звене. У нашего звена и у меня лично была неплохая статистика. Но Цыгуров мне сказал, что у нас появились дорогие легионеры, которых надо ставить. А меня он выпускал в четвертом звене, и я проводил всего четыре или пять смен за игру.

– Цыгуров – тренер старой закалки. Как ты считаешь, может, время таких тренеров уже ушло?
– В принципе, что я считаю – это неважно. Но время показывает, что сейчас осталось немного таких специалистов. Наверное, время их действительно проходит. В любом случае, я им искренне желаю здоровья и только добра.

– В 2010 году ты побывал на Олимпиаде в Ванкувере. Какие у тебя остались ощущения от той поездки?
– Для меня это пока второе по значимости событие в карьере. После серебра КХЛ прошлого сезона. Меня очень впечатлила атмосфера, которая была на Олимпиаде.

– Тебе удалось в Ванкувере побывать на каких-нибудь других соревнованиях помимо хоккея?
– Мы жили в Олимпийской деревне. И мне очень хотелось съездить, к примеру, на лыжи или шорт-трек. Но все эти соревнования проходили километрах в ста от нас. В горах. А у нас игры были через день. Пришлось бы потратить целый день, чтобы посмотреть на другие виды спорта. Нам же нужно было экономить силы. Поэтому кроме хоккея на Олимпиаде ничего не видел. Зато я ходил на сборную Канады, на которую собирался полный дворец. Это было нечто!

– Какие-то сувениры привез из Ванкувера?
– Конечно. Купил там свитера, бейсболки. Но главное, я привез шайбу, которую забросил на Олимпиаде. Она сейчас у меня в раздевалке лежит. Теперь ее всегда с собой вожу.

– На той Олимпиаде главный тренер сборной Михаил Захаров заявил журналистам, что перед игрой 1/8 финала белорусская сборная была вынуждена делить раздевалку с финской женской сборной. Было такое?
– Нет. Я только посмеялся, когда услышал об этом. Я не знаю, почему наш тренер решил так сказать.

– А правда, что на Олимпиаде условия для всех команд были не очень хорошие?
– Да. Например, раздевалки были маленькие для уровня Олимпиады. Даже на чемпионатах мира они больше. Еще мы жили в двухкомнатных номерах вчетвером. И там не было ни телевизора, ни радио, ни интернета. Вот это неприятно удивило.

– Алексей, не так давно ты женился. У тебя жена разбирается в хоккее?
– Сейчас уже разбирается. По крайней мере, правила игры она точно знает. А когда мы с ней познакомились, Катя даже по телевизору хоккей не смотрела. Не могу сказать, что сейчас она мне дает какие-то советы, но поддерживает всегда. За что ей большое спасибо.

– Когда в прошлом сезоне ХК МВД проиграл в финале, жена сильно переживала?
– Конечно. В тот момент мы все были сильно расстроены.

– Но ведь для ХК МВД второе место было сродни золоту?
– Согласен. Но всегда хочется большего. Если бы мы проиграли без шансов, тогда другое дело. А так, все было в наших руках. Мы даже вели в серии 3:2. Тем более «Ак Барс» потерял своих лидеров.

– Как ты считаешь, на что в этом сезоне может рассчитывать «Динамо»?
– Громких слов говорить не буду. В плей-офф мы обязаны попадать. Команда собралась очень хорошая. Зная наш характер, наших хоккеистов, могу с уверенностью сказать, что на каждый матч будем выходить как на последний. Попадем в плей-офф – а там уже должно пойти по нарастающей. И очень надеемся на поддержку наших болельщиков.