Михаил Баландин: Что меня провоцировать? Я не тафгай, ни с кем не дерусь

Защитник столичного «Динамо» Михаил Баландин способен найти общий язык с любым партнером, но не с журналистами. Он часто помогает уберечь динамовские ворота, но крайне редко дает интервью. Но для Sports.ru и Марьи Михаленко он сделал исключение и рассказал о том, как судился с «Ладой», пользовался доверием Петра Воробьева, плечом встречал велосипедиста, и почему иногда предпочитает гостиницу дому.

– Вы поиграли во многих клубах, никогда не жалели о своих переходах?
– Нет, ни об одном. Сейчас я даже очень рад, что играю в «Динамо», с этим тренерским штабом. Мне комфортно в этой команде. Очень нравятся отношения тренеров с ребятами. Приятно работать. Я доволен.

– Но у вас партнеры постоянно меняются.
– Наверное, тренеры пока ищут хорошее сочетание. Я, в принципе, защитник не атакующий, оборонительного плана, поэтому могу найти общий язык с любым.

– И с Горбуновым – в защите.
– Да-да. Мне кажется, он очень хорошо отыграл те матчи, в которых выходил защитником. У меня бы, наверное, не получилось сыграть в атаке так, как у Горбунова – в обороне. У нас вообще хорошая команда: мы все – единое целое. Все друг за друга, все стараются, выполняют тренерскую установку. Играем на результат. И у нас лидер в каждой пятерке тот, кто в конкретном матче забьет. Вот Мосалев, например.

– Или Лео Комаров? Он и трибуны заводит, и игроков.
– Точно. И смеемся с ним много. Ребята рассказывали, что, когда мы играли с Нижним Новгородом, Лео после смены садился на лавку рядом с хоккеистами «Торпедо» и кричал в их сторону: «Выходи, кто первый? Любому задницу надеру». Ну, такие слова, грубые. Запугивал соперников, в общем.

– А для вас есть какой-то игрок такого плана – раздражитель?
– В принципе, что меня провоцировать? Я не тафгай, ни с кем не дерусь. Так, если только на пятаке потолкаться. Меня вообще трудно вывести из себя.

– Когда последний раз такое было?
– Несколько лет назад. Да и то до драки там так и не дошло. Потолкались чуть-чуть, попререкались и разошлись.

– Ваши партнеры говорят, что вы и по жизни человек очень спокойный.
– Да. Ну, а что может вывести? Если кто-то на улице пристанет? «Молодой человек, нет ли у вас закурить?» – «Нет». – «Ах, так ты еще и не куришь?!» Вроде никто не пристает пока. Может, потому что я высокий просто.

– Дали бы отпор?
– Не знаю. Вообще сейчас народ-то всякий бывает. Мало ли что в кармане может оказаться.

– Сталкивались с подобным?
– Был другой момент летом. Гуляли с женой и ребенком по аллее. Там молодежь каталась на скейтах, на роликах. Чувствую, что кто-то сзади летит на нас. Оборачиваюсь – велосипедист на скорости несется, явно не успевая затормозить. Я по привычк плечо ему навстречу выставил, и все: он упал, что-то себе разбил. А я, как ни в чем не бывало, дальше пошел.

– А бывают же такие игроки, после смены против которых особенно тяжело потом катиться на смену?
– В принципе, каждый нападающий в КХЛ может что-нибудь показать. Но ничего сверхъестественного никто не делает. Так что на самом деле на смену катиться особенно тяжело, когда слишком долго на льду находишься. Например, в меньшинстве, минуту-полторы не можешь поменяться, вот тогда-то, конечно, дышать уже нечем.

– Из какого клуба вам было сложнее всего уходить?
– Из «Атланта». Четыре года там провел, вроде все хорошо было. Я мог бы и остаться, наверное. Первый месяц какие-то неприятные чувства испытывал: ведь отыграл хорошо все сезоны, никогда ниже своего уровня не опускался.

– Возможно, повлияло то, что вы травму получили?
– Не думаю. Врачи знают, что это за травма. Они сказали, что будет, в принципе, обычная, рядовая операция. Почти каждый день их делают. И все прекрасно понимают, что месяц-два, и все заживет. Сколько ребят играют с этими пластинами. Не в травме дело. Но очень приятно, что болельщики меня так поддерживали в тот период. Когда я еще присутствовал на играх плей-офф, люди подходили, желали удачи, здоровья.

– После травмы, должно быть, очень тяжело вкатываться в игру?
– Есть такое дело. Первое время на льду было трудновато, я чуть-чуть побаивался столкновений. Но потихонечку, день за днем, пробовал-пробовал. Сейчас вроде все нормально, даже не обращаю внимания. Левое плечо, правое – без разницы. Я в хорошей форме.

– В сезоне-2008/09 вы стали самым полезным игроком регулярки. Запомнилось?
– Да, этот год оставил свой след. Самый запоминающийся сезон из проведенных в «Атланте». У нас играли легионеры Рэй Эмери, Магнус Юханссон, Эса Пирнес. Много классных хоккеистов. Жаль вот только, что мы так ничего и не выиграли. Хотя имели все шансы. Мы шли на первом-втором месте чуть ли не весь сезон, боролись с Уфой. Но так получилось: то у одного травма, то у другого – проблемы в семье. И, как всегда, «Атлант» в борьбу за медали не вмешался.

– У вас есть две «бронзы», завоеванные с «Ладой».
– Да. Та команда тоже хорошо играла. Но все-таки в Тольятти особенно запомнилась база. Мы очень много сидели на сборах.

– Здесь же тоже – постоянно в Новогорске или в гостинице.
– Ну, в «Динамо» местные-то ребята, если живут недалеко от гостиницы или арены дома больше находятся. Только в день игры после раскатки мы все вместе едем в гостиницу: обедаем, спим и – на матч. Те, кто далековато живет, тоже могут оставаться дома. Если хочешь ехать в пробке час-два, то пожалуйста. А если хочешь больше поспать, отдохнуть, то вот тебе гостиница. Все по желанию. Я предпочитаю второй вариант.

– Как относитесь к «рваному» графику игр в КХЛ?
– А куда деваться? Как расставили матчи в календаре, так и играем. Если бы мы какие-то свои пожелание вносили в это расписание, так ведь нет, от нас ничего не зависит.

– Что бы вы предложили?
– Новый год нормально встретить, с семьей. Допустим, сделать три выходных дня. Как в том году – была тогда какая-то договоренность или нет, я так и не понял. Некоторые клубы давали своим игрокам выходные, как положено, а другие делали так, чтобы ребята раньше выходили на лед, по собственному желанию. Потому что матчи стояли в календаре сразу после Нового года. Хочешь – не хочешь, а надо было выйти, попотеть, покататься. Иначе следующая игра прошла бы очень тяжело.

– В ЦСКА, наверное, в плане выходных вам было удобно?
– Первое время я просто не знал, куда себя деть. Было непривычно. Я ведь из Тольятти перешел. Когда играл в «Ладе», да и в «Локомотиве» тоже, у меня был весь день занят по расписанию: утренняя тренировка, вечерняя. А в ЦСКА – только утром занятие, и все.

– Знаменитая демократичность Быкова и Захаркина?
– Да. Но я не скажу, что политика Воробьева не давала результат. Мы ведь выигрывали. И мне нравилось с ним работать. Петр Ильич мне доверял, я играл в первой пятерке. Ничего плохого не могу про него сказать.

– Из «Локомотива» в «Ладу» из-за Воробьева ушли?
– Он меня позвал, когда в Ярославле сказали: «Ты здесь не будешь играть, тебе нет места». Меня с самого начала в шестую пятерку поставили, Вуйтек даже шанса не дал. Сразу же уехал к Петру Ильичу, без раздумий. Лучше играть и что-то самому выигрывать, чем сидеть на лавке и получать медали.

– Что потом случилось? Как дошло до дисквалификация в 2004 году?
– Да, пришлось судиться с клубом. В контракте были прописаны такие нюансы: мне полагалась квартира до Нового года, но ее не дали. А уже начинался следующий сезон. Пошли разборки. Мои агенты сказали, что лучше, наверное, уехать, попробовать себя в другом клубе. Но раз уж мы решились на это дело, назад дороги уже не было, я шел до конца.

– И полгода пропустили.
– Да. И в итоге я оказался в ЦСКА. Но, повторюсь, ни о чем не жалею.

– С «Ладой» в каких отношениях расстались?
– Да в нормальных. Когда я пришел Вайсфельду заявление отдавать, мы пожелали друг другу удачи. К тому же, и в Мытищах я играл у Петра Ильича. О суде мы даже не вспоминали. Только иногда ребята некоторые спрашивают, что там было.

– А журналисты?
– С ними я мало общаюсь.

– Почему?
– Не люблю. Поэтому очень редко даю интервью.

– Перемены-переезды спокойно воспринимаете?
– Да. Правда, собирание-разбирание сумок – это неприятно. А так, в принципе, ничего. Еще чуть-чуть, еще немножко и все: буду жить на одном месте.

– Мысли такие уже есть?
– Нет-нет, пока ничего подобного. Я весь в хоккее. Все нравится, хочу играть.

– Но уже задумываетесь, что будете делать потом?
– У меня жена этим занимается. Так что за будущее я уже спокоен.