Алексей Калюжный: Хочу делить радость с болельщиками

С Алексеем можно говорить бесконечно. Он всегда интересен, не боится высказывать своего мнения, но при этом обладает удивительной способностью никого не обидеть. Его история – это история человека, который добился всего в этой жизни исключительно благодаря огромному труду и вере в себя. А начиналось все в уже далеком 1990 году, когда Калюжный переехал из родного Минска в Москву.

- Помните свои первые шаги по базе?
- Пожалуй, надо все-таки вспоминать первые шаги не на базе. Хотя именно с нее все и началось, когда я приехал сюда на сбор вместе с юношеской сборной для подготовки к турниру в Канаде. К этому моменту уже была договоренность о том, что я перехожу из минского «Динамо» в московское. Так что действительно первое знакомство с клубом произошло здесь. Помню, на меня тогда произвела большое впечатление и сама база, и тот уровень клуба, который я увидел. Но первое время я жил не на базе, а в динамовском интернате. Поэтому и первые шаги в «Динамо» я делал там. Переезд на базу фактически означал, что ты перешел на новый уровень. Это означало факт принадлежности к клубу. В интернате же такого ощущения, конечно, не было.

- В таком юном возрасте попасть в огромный город и устоять перед его соблазнами мало, кому удается.
- Так у меня особенно и времени-то не было. Практически все было подчинено тренировкам, занятиям в школе и в интернат мы возвращались довольно поздно практически без сил. Хотя чего скрывать, «огни большого города», естественно, манили нас. Но мне было всего 13 лет, и масштабы города меня немного пугали. Сейчас и сам удивляюсь, как так получилось, что, оказавшись без присмотра родителей, не пошел по кривой дорожке и не пропал для хоккея. Возможно, чувствовал подсознательно доверие с их стороны всегда и во всем, поэтому и удержался. Оглядываясь назад, понимаю, что, к счастью, смог обойтись без глупых поступков.

- Предпосылки были?
- Были. Соблазнов-то хватало. Думаю, что мне помогло то, что у меня была цель и огромное желание пробиться в основную команду. Это занимало 90% моих мыслей в то время. Мы с ребятами жили хоккеем. Постоянно ездили в «Лужники» на матчи, были рядом с командой. Видимо, поэтому и не сделал ничего, о чем пришлось бы жалеть.

- То, что попали в Москву в 13 лет, похоже, сослужило вам добрую службу. В 15-16 гораздо сложнее удержаться от соблазнов?
- Так и есть. На адаптацию у меня ушел год-полтора. Начал чаще выбираться в город, стал ориентироваться в нем, почувствовал уверенность. А к этому времени уже точно знал, чего хочу добиться.

- Кто-то, кроме вас, из той команды заиграл на серьезном уровне?
- Максим Кузнецов. Мы вместе приехали в «Динамо», вместе играли. Он подавал большие надежды. Был выбран «Детройтом» в первом раунде. Провел в их системе несколько лет. Еще несколько человек сейчас живут в Америке. Правда, не они сейчас не играют, но хоккей им очень помог найти себя.

- Дипломатично, но, по сути, выходит в хоккее серьезного успеха достигли только вы.
- Если очень строго к этому подходить, то да. Кстати, на меня меньше всего рассчитывали из той команды.

- Та самостоятельность, которую вы получили, оказала серьезное влияние на ваш характер?
- Думаю, более чем, поскольку цель и желание перехлестывали все остальное. Это был своеобразный момент выживания. Я знал, что надо бороться за свое место. Нас было человек семь-восемь, и понятно, что на всех места в основной команде не хватило бы. К тому же в «Динамо-2» играли ребята постарше нас. Так что конкуренция была сумасшедшей. Тем более мне никогда не давалось что-то легко, как более талантливым ребятам. Всего приходилось добиваться через работу. Только с ее помощью я мог обратить на себя внимание тренеров, доказать, что я чем-то лучше.

- Испытав на себе все «прелести» ранней самостоятельности, отпустите так же своего ребенка?
- Может быть, мое мнение изменится, когда дети повзрослеют, но на данный момент, скажу, что это был очень мужественный поступок со стороны моих родителей. Позже, повзрослев, я обсуждал с ними это и знаю как нелегко им далось то решение. Мама с папой противостояли в этом вопросе друг другу. Тяжелое для них было решение. Надо еще учитывать то сложное время, когда все это происходило. Шел раздел страны. Никто не представлял себе, как все сложится дальше. У меня возникли проблемы с паспортом, из-за которых я не мог играть ни в одной из сборных и пропустил чемпионат мира. Вообщем, не до детей тогда было стране. Поэтому, пройдя через все это, я даже не представляю, как смогу отпустить своих детей. Возможно, к 13-14 годам я увижу в них ту самостоятельность, которая изменит мое решение, но не сейчас.

- Что склонило вас в итоге играть за сборную Белоруссии?
- Хотел играть. Я пропустил один турнир, потом чемпионат мира. И все из-за проблем с паспортом. В Минске же во мне были больше заинтересованы – в России выбор хоккеистов все-таки пошире. И в какой-то момент мне позвонили и сказали: «Документы готовы. Принимай решение». Тем более мной стали интересоваться тренеры первой сборной – совсем молодого взяли на чемпионат мира, и это стало полезным опытом для меня.

- Не жалеете о своем выборе?
- Ни в коей мере.

- Медали-то чемпионата мира и Олимпиады выиграть маловероятно.
- Увы. Шансов действительно мало. Смотришь чемпионаты мира, особенно последние пару лет, и видя как ребята побеждают, конечно, в этот момент хочется быть вместе с ними. При чем со многими из них я играл, и мой уровень сопоставим с их. Возможно, и у меня были бы шансы побороться за место в составе. В то же время, еще неизвестно как все сложилось бы, прими я тогда иное решение. Переход из детского хоккея во взрослый момент тяжелый. К тому же благодаря белорусской сборной я побывал на двух Олимпиадах, и надеюсь, поеду на третью. Это дорогого стоит, пусть и говорят, что олимпийский принцип уже не работает. На самом деле даже участие оставляет незабываемые впечатления. Да и выступаем мы достойно, оставляя о себе приятное впечатление.

- Справедливости ради, надо заметить, что однажды могли зацепиться за бронзу на Олимпиаде.
- Был шанс. Но хоккей в стране продолжает развиваться. Четыре человека из нашей команды играют в НХЛ, минское «Динамо» выступает в КХЛ. Так что перспективы есть.

- Следите за развитием белорусского хоккея?
- Конечно, и очень внимательно. У меня много друзей, знакомых, с которыми я общаюсь, и они рассказывают мне об этом. И то, что происходит сейчас в белорусском хоккее, не может не радовать. Я не знаю, где еще столько внимания уделяется его развитию. Строятся дворцы, создаются условия. В ноябре в Минске откроется новый дворец. Грандиозное сооружение. Думаю, что все будут приятно поражены. Это вершина, а сколько построено маленьких дворцов по всей стране. Понятно, что для развития нужны люди, которым надо создавать условия, но сами шаги в этом направлении вызывают уважение. Меня это радует, не потому что у меня есть какой-то свой интерес, а просто мне все это нравится.

- В России сложилось мнение, что Беларусь осталась во многом еще в советском времени. Что это страна с жесткой командно-административной системой. Может ли такая система развивать хоккей при нынешних реалиях?
- Мне кажется, что наличие какой-то системы лучше, чем отсутствие системы вообще. Думаю, что на нынешнем этапе существующая система вполне эффективна. Потом, конечно, надо приходить к более эффективной. Потому что делать что-то из-под палки вряд ли получится. Нужно желание и вера в то, что ты делаешь, а не указание сверху. А что касается самой страны, то приведу такой пример. В прошлом сезоне, когда «Динамо» приехало в Минск в составе нашей команды были ребята, которые бывали здесь прежде и те, кто никогда не видел города раньше. Так все удивлялись тому, как тут спокойно, чисто и красиво. Все были приятно поражены. Можно сколько угодно говорить, что это результат административного давления, но мне жить в Минске комфортно и я не ощущаю себя заложником тоталитарного режима. Возможно, это со стороны некой западной демократии все обстоит не так хорошо. Однако возьмите соседнюю Украину, экономический потенциал которой намного превосходит белорусский, и что вы увидите. Последние пять-семь лет там только и делают, что выбирают то «голубых», то «оранжевых». Тот же киевский «Сокол» играет в Открытом чемпионате Белоруссии. Это говорит о разнице, в отношении к спорту в двух странах. И им еще отдали чемпионат Европы по футболу. Как они его будут проводить, не знает никто в мире. Невольно задумаешься над многим. Будь в Белоруссии действительно тоталитарный режим, она никогда не получила бы чемпионат мира в 2014 году.

- Хоккеисты люди суеверные и не любят загадывать вперед. И все же, есть желание стать в будущем тренером?
- Думаю над этим. Знаю, что мне это интересно. Возможно, поработав месяц тренером, отобьется всякое желание тренировать. В прошлом году я был уже практически готов поступить в Высшую школу тренеров, но решил повременить. Мне нужны, прежде всего, знания, а не аттестат. Хотя это и было бы несложно чисто технически сделать.

- Шанс увидеть Алексея Калюжного на тренерском мостике сборной Белоруссии есть?
- В будущем, почему бы и нет. Только начинать надо все-таки с команд поскромнее.

- В Белоруссии отдают предпочтение североамериканским тренерам. Что их отличает от европейских?
- Они – мотиваторы. И еще, они бесконечно верят в тех, кого выбрали. Североамериканский тренер никогда не скажет, что кто-то из тех, кого он пригласил в команду, не соответствует уровню. В конце же концов сам их выбирал. Это доверие, желание залезть каждому игроку в голову и создать ему наиболее благоприятные условия окрыляет. Многие ребята в сборной играют лучше, чем в своих клубах. Часто ведь случается, что игрок переходит в другую команду, где его роль меняется. Он был лидером, а в новой команде приходится делать черновую работу. Человек понимает ее необходимость, но она не приносит ему славы. В итоге игрок постепенно «унывает». Тренер видит это и объясняет, что именно эта работа самая важная. И хоккеист чувствует свою необходимость команде. Зрители этого не заметят, но те, кто создает команду, знают насколько это тяжелая работа.

- Слушая вас, чувствуешь, что и вы ведь прошли через это в прошлом сезоне.
- В какой-то мере. Понятно, что в конце смотрят статистику. При этом есть же вещи, которые не отражаются ею. Как отразить объем работы в количественных цифрах.

- Похоже, вы относитесь к уникальной категории хоккеистов, которые с возрастом играют все лучше и лучше.
- За всех сказать не могу, но я просто начал ценить то время, которое я провожу в хоккее.

- Вы один из немногих в составе команды, кто всегда тепло благодарит болельщиков после матча, независимо от его исхода. И даже голы празднуете, как бы раскрывая свои объятия и для них.
- Когда у тебя радостно на душе, хочется разделить это со всеми. Я не живу, отгородившись забором, за которым все благополучно, а как выйдешь наружу, так там проблема на проблеме. Хочу, чтобы везде и у всех все было бы хорошо. Хочу делить свою радость с болельщиками. Они приходят нас поддерживать, так как же я могу не поблагодарить их за это.