Эрик Ландри: Хочу остаться в Москве

Его любят и обожают болельщики. И он отвечает им взаимностью. Открытый, жизнерадостный и обаятельный за пределами площадки на льду форвард превращается в злого и неуступчивого бойца, не признающего никакие авторитеты.

- Эрик, в Москве чувствуете себя своим?

- О да. Меня часто спрашивают об этом мои друзья, знакомые и журналисты. И всякий раз я отвечаю, что чувствую себя в Москве как дома. Образ жизни моей семьи практически не отличается от того, к которому мы привыкли в Северной Америке. Иногда, конечно, возникают какие-то проблемы из-за языка, но в большинстве случаев мы с супругой понимаем, о чем идет речь. Можем прочитать по-русски то, что нам необходимо. Осваиваем потихоньку и разговорный язык. Так что на бытовом уровне у нас проблем минимум. Нам с женой здесь комфортно. Еще в прошлом сезоне я говорил об этом, и по прошествии времени свое мнение не изменил.

- У кого из вас лучше обстоят дела с изучением русского языка?

- Думаю, что у жены. Она брала курсы по изучению языка, и лучше меня понимает и говорит. В то же время многое зависит от конкретной ситуации. Если я знаю, о чем идет разговор, то и у меня с пониманием проблем обычно не возникает. Например, если мы идем в ресторан, то я знаю, что меня будут спрашивать. Правда, беглый русский я пока очень трудно воспринимаю.

- Что, вам легче дается: понимать или говорить?

- Пожалуй, говорить. Я употребляю те слова, которые знаю, поэтому уверен, что меня поймут правильно, а вот понять быструю русскую речь не всегда могу. Хотя, если люди говорят медленно, то обычно я догадываюсь по смыслу, что мне хочет сказать человек.

- Давайте перейдем к хоккею. Как вы оцениваете новую Лигу?

- В России я второй сезон и особых изменений не заметил. Я говорю именно о самом хоккее. Потому что организация изменилась в лучшую сторону. Мне сложно объяснить, что конкретно изменилось, но Лига явно сделала шаг вперед в своем развитии, стала более профессиональной. Еще заметил, что уровень команд выровнялся. Мы можем победить любую команду, но и нас может победить любая команда.

- Новому календарю поставите плюс или минус?

- Я вижу больше плюсов. Понятно, что в начале сезона мы практически не были дома. Однако и в этом был свой плюс: ребята много времени провели вместе, что позволило нам лучше узнать друг друга, сплотиться. Зато сейчас мы практически все время играем дома. В прошлом году играли по системе два матча дома, два на выезде. Это было очень неудобно. Свободного времени практически по ходу сезона не оставалось. Поэтому я однозначно за новый календарь.

- Недавно было принято решение об увеличении лимита на легионеров. По-вашему, это не лишит рабочих мест россиян?

- Не вижу в этом проблемы. Русских игроков достаточно много. Считаю, что проблем с попаданием в состав у них не будет. Другое дело, что раньше молодые ребята могли воспользоваться своей квотой на двух человек. Сейчас только один. А так принципиальной разницы между четырьмя и семью легионерами нет.

- Может тогда полностью открыть Лигу для иностранцев по образу и подобию НХЛ?

- На мой взгляд, это вполне возможно. Вряд ли это как-то принципиально ущемит интересы русских ребят. Повторюсь, у вас достаточно конкурентоспособных мастеров. Вопрос не в количестве легионеров, а в том, хочет ли команда выигрывать и есть ли у нее деньги для покупки соответствующих игроков. Возьмите, к примеру, Минск, Ригу или Астану, у них нет лимита, но это же не привело к тому, что у них играют только легионеры и они не занимают верхние строчки в турнирной таблице. В конечном счете, все зависит от того, что за Лигу вы хотите создать. Чем больше у команд будет возможностей покупать сильных игроков, тем сильнее будет Лига, а соответственно и зрелищнее.

 - Считается, что увеличение лимита позволит снизить уровень зарплат. Вас это не пугает?

- Понимаете, понижение зарплат вряд ли будет способствовать привлечению хоккеистов из Северной Америки. Их в нынешнем сезоне и так не очень много в России. Они ничего не знают о вашей стране, поэтому надо перебить их страх перед неизвестностью большими деньгами. Как бы вы не закрывали на это глаза, но это так. При сопоставимых с Европой зарплатами, североамериканцы выберут ее, а не Россию. У меня же ситуация несколько отличается. Я уже здесь и хочу остаться. Однако мне надо понять, что это будет за сокращение. Насколько и будет  ли мне выгоднее остаться в Москве или вернуться в Швейцарию. Вы же понимаете, что каждый игрок ищет для себя лучший вариант. Надо помнить и о том, что Москва – очень дорогой город. Расходы тут выше, чем в Швейцарии. Следовательно, прежде чем я приму то или иное решение, мне надо посоветоваться с семьей. Все-таки, несмотря на наши успехи в изучении русского, языковой барьер остается. Это создает определенные неудобства, и семья должна понимать ради чего нам их следует преодолевать. Надеюсь, что зарплаты не сократят настолько, что я буду вынужден уехать. Есть и еще один момент, на который я хочу обратить внимание, и который мне непонятен. Допустим, произойдет сокращение, но потом чтобы пригласить новых игроков, а от этого никуда клубы не денутся, придется платить такие же, как сейчас деньги. То есть те, кто играет сейчас, окажутся в худшем положении, чем вновь приехавшие. Это несправедливо.

- Так есть же профсоюз игроков. Вы в нем состоите?

- Да. Но я не верю, что он может что-то сделать в этой ситуации с позиции силы. Даже энхаэловцы ничего не смогли изменить. Бастовали целый год, а в итоге так ничего и не добились. В России и бастовать, наверное, никто не будет. Поэтому я не вижу смысла в противостоянии. Надо просто найти максимально устраивающее всех решение.

- В вашей карьере был опыт, когда профсоюз защитил вас?

- Нет. Не забывайте о разных ситуациях в Америке и России. Там не надо выбивать из команд деньги, которые они должны заплатить. Хоккей неотделим от среды, в которой он находится, поэтому эффективность работы нашего профсоюза в России сопоставима с эффективностью работы тут, например, кого-нибудь заводского профсоюза.

- Пожалуй, хватит о грустном. Есть и другие изменения. Отмена ничьих, к примеру.

- Мне это непонятно. Как команда, которая проиграла, может получать очки. Ничьи допустимы, если овертайм не выявил победителя, но давать проигравшим очко – это убивать жажду победы. Тогда ради чего нужен хоккей?! Какая-то благотворительная акция получается. Более правильно давать два очка за победу в овертайме и ноль – за проигрыш. А в случае ничейного исхода – по одному.

- А как же серия буллитов?

- Еще одна вещь, которая мне не нравится. Как индивидуальное мастерство отдельных игроков может решать исход командного противостояния. Раз соревнуются команды, то и решаться все должно в игре.

- И это говорит человек, умеющий исполнять буллиты. Кстати, насколько вы уверенно себя чувствуете в этом компоненте?

- Я еще в Швейцарии их исполнял, поэтому это не было чем-то неожиданным.

- Вы обращаете на манеру игры вратарей при буллитах?

- Нет. Меня не волнует, как будут действовать они, меня волнует, как буду действовать я. Поэтому смотрю, как исполняют буллиты другие ребята и принимаю решение: обводить или бросать. Успех зависит от уверенности в себе. Если ты чувствуешь, что все делаешь правильно, то, скорее всего, забьешь. Начнешь сомневаться, ничего не получится.

- Что вы почувствовали, обыграв сборную Канады в финале Кубка Шпенглера?

- Со всеми этими парнями я играл в Швейцарии, поэтому они были для меня просто игроками, одетыми в другие свитера. Саму победу со спортивной точки зрения не следует переоценивать. Важно то, что атмосфера на турнире была замечательной. Мы ездили с женами и детьми, прекрасно провели время. Это был отличный способ сплотиться для больших побед. Многие в нас не верят, но мы хотим доказать их неправоту и приложим для этого максимум усилий.