Михал Чайковски: Хоккей – наша работа, но делаем это для фанатов

— Привет! Как дела? (говорит по-русски)

— О, ты уже говоришь по-русски! Когда мы делали интервью в прошлый раз, ты менее уверенно прибегал к великому и могучему. Скоро будешь разговаривать как на родном?
— Мои успехи не настолько велики. Конечно, стало намного легче и понятнее. Я уже могу о многом спросить или рассказать. Но все же мой русский совсем не идеальный, но я не сдаюсь и пытаюсь учиться.

— Занимаешься с репетитором или самостоятельно учишься?
— Впитываю язык из жизни. Слушаю, что говорят ребята в раздевалке. Многие слова в русском похожи на словацкие — это облегчает понимание. Если я чего-то не понимаю, то прибегаю к английскому и прошу объяснить мне. В принципе, я уже довольно уверенно могу поддержать диалог, не нервничаю, если надо говорить по-русски.

— В словацком языке довольно много слов, в которых вообще нет гласных букв. Например, волк — vlk, палец — prst. Для русскоговорящего человека — это непривычно и сложно. А какое слово в русском языке вызывает у тебя самые большие проблемы?
— Баланщики… Балаленщи… Балешники… (говорит по-русски)

— Ох, переведи, пожалуйста.
— Вот об этом я и говорил! Это очень сложно! Люди на трибунах, которые поддерживают команду. Fans!

— А, болельщики!
— Да, это оно! Это самое сложное слово для меня. Я так и не могу произнести его правильно…

— А шутить на русском можешь?
— Мне кажется, я еще не настолько основательно обрусел. Я понимаю, если ребята шутят в раздевалке или рассказывают что-то смешное. А сам… Я пытаюсь, но совсем немного.

— Но наш юмор тебе понятен?
— Абсолютно! Мне кажется, у русских и словаков одинаковое чувство юмора. Главное, чтобы оно было.

— Этот сезон в силу известных обстоятельств рискует стать одним из самых, если не самым, непредсказуемым сезоном в истории КХЛ.
— Да, этот сезон абсолютно «сумасшедший» из-за всей этой истории с вирусом. У одной команды все нормально, у другой — половина состава болеет, им приходится уйти на карантин. Никто не знает, что может случиться завтра или на следующей неделе. Но нам всем, не только спортсменам, придется пройти через это. Вирус ведь затрагивает не только спортивные мероприятия, он накладывает свой отпечаток на все, по всему миру. Надеюсь, мы очень скоро победим эту «корону», и жизнь станет более предсказуемой и привычной.

— И все же, каково это — играть в условиях пандемии?
— Лично для меня, самый большой вред вирус нанес нашим болельщикам. Я имею в виду количество людей на трибунах. Мы уже начали сезон с ограничениями по количеству болельщиков на арене и, похоже, их может стать еще меньше. Где-то уже играют на пустых площадках. Да, играть в хоккей — наша работа, но мы делаем это для фанатов, верно? Странно играть для болельщиков без болельщиков.

— Меньше людей на трибунах — меньше ощущаете поддержки?
— Нет, тут другое. Понимаете, видеть пустые места на арене — очень грустно. Я помню эти классные чувства, когда на наших играх был аншлаг, будто веру в нас можно было потрогать руками. Конечно, болельщики не всегда были довольны нашей игрой, но это только подгоняло нас, эти эмоции стимулировали играть лучше. Теперь же, когда наш дом наполовину пуст — уже совсем другие эмоции. И это морально намного сложнее.

— Многие предсезонные турниры этим летом не состоялись, некоторые команды даже не проводили товарищеские матчи. На фоне такой нетипичной предсезонки индивидуальная подготовка, наверное, стала еще важнее. Ты придумывал себе какую-то особенную программу или решил «не прогибаться под изменчивый мир»?
— Лига решила остановить сезон сразу после первого раунда плей-офф, наш матч со «Спартаком» стал последним. Нас сразу распустили, я поехал домой, где отсидел две недели на карантине. Сразу по его завершении приступил к тренировкам, без каникул. Карантин — вот это был мой отпуск. Но я не перестраивал подготовку, не придумывал новые упражнения — все делал как обычно. Разве что какое-то время не получалось тренироваться на льду, потому что все катки в Словакии были закрыты. Сначала мы с тренером и еще несколькими игроками занимались только в тренажерном зале, потом я поехал в тренировочный лагерь. Это был очень специфический лагерь — каждый день кто-нибудь заболевал. График тренировок был очень рваный — мы тренировались пять дней, потом пять дней сидели на карантине. Когда команды собрались, было, примерно, то же самое — кто-то тренируется, а кто-то пропускает две недели. Но нет смысла жаловаться на обстоятельства — мы все в одинаковых условиях. Самое сложное — привыкнуть, что теперь приходится болеть так долго. Раньше, если простывал, сидишь пару дней дома и возвращаешься в процесс. Теперь каждый «чих» — это две недели карантина. За это время физическая форма очень здорово проседает.

— Сильно это сказывается на результатах команды?
— Конечно, нам хотелось бы быть повыше в таблице. Но, думаю, еще рано делать выводы. Мы так же усердно, если даже не больше, тренируемся. Уверен, мы будем играть только лучше с каждым разом. У нас отличный коллектив, опытные тренеры. Мы верим друг в друга, поддерживаем друг друга. И преодолеем все эти трудности вместе.

— Летом у тебя произошло важное событие — ты женился. Поздравляю!
— Спасибо! Да, по первоначальному плану у нас должна была быть большая вечеринка. Ждали в гости многих ребят из «Динамо»: Шипачева, Миронова, Яшкина, Хиетанена, Тарасова, Индрашиса, который играл в «Динамо» в прошлом сезоне. Ждали гостей отовсюду, но границы закрылись, и мы отметили в семейном кругу. Сейчас ждем ребенка, малыш должен появиться в конце декабря. Мне бы хотелось иметь возможность быть рядом с семьей, тяжело, что из-за истории с вирусом, моя жена не смогла приехать в Россию.

— В твоем инстаграме очень трогательное видео о том, как вы узнаете пол своего будущего ребенка (жена Михала держит воздушный шарик, который он протыкает клюшкой, и из шарика падают голубые конфетти). Это твоя жена придумала?
— Это придумали и устроили наши родители. Я был очень взволнован и счастлив одновременно. Мы ждем нашего сына к Рождеству, врачи ставят срок на 24 декабря. Это добавляет особенного волшебства моменту. Не знаю, смогу ли я увидеть сына до конца сезона. Но главное, чтобы моя жена и малыш были здоровы.

— Вы уже придумали имя?
— Да, у нас было несколько вариантов, но мы очень быстро смогли выбрать одно. Правда, мы пока не афишируем его. Знают самые близкие и родные люди. Всем расскажем, когда малыш появится на свет.

Блиц

Самая важная шайба

Каждая заброшенная шайба важна для меня, не могу выделить какую-то отдельно. Классно было забить «Спартаку» в прошлом плей-офф. Да вообще классно забивать, в этом же суть — забросить шайбу и помочь команде победить.

№ 67

Раньше я играл под 65 номером, потому что я родился шестого мая. Но в «Динамо» этот номер уже был занят, когда я пришел в команду. Выбрал ближайший свободный номер и теперь мне нравится мой 67.

Самое необычное удаление

В прошлом году я получил 10 минут за подвернутые рукава. Мы играли против рижского «Динамо». Сначала судья подъехал ко мне и сказал, что мои рукава завернуты слишком близко к локтю, надо опустить ниже. Я сказал: ок, посмотрел вокруг — у всех игроков рукава были так же подвернуты. Но на следующем вбрасывании судья дал мне 10 минут и удалил до конца игры.

Хоккейное детство

Я начал заниматься хоккеем в три-четыре года. Моим первым тренером стал Борис Хостовецки, к сожалению, он умер год назад от рака. Он был очень добрым и отзывчивым. От него постоянно исходила поддержка во всем, он искренне пытался помочь каждому ребенку стать хоккеистом. Всегда находил правильные слова, знал, как мотивировать. Я мог ему позвонить за советом даже, когда уже вырос. Очень грустно, что его нет больше с нами.