Максим Пестушко: В 11 лет я увидел настоящие коньки

– Несколько дней искал ваши интервью, но ничего так и не нашел, если не считать послематчевых комментариев.
– Не стремлюсь к этому, да и ко мне не особо и подходят. Кроме того, я большую часть карьеру провел в Нижнекамске, а к нам журналисты редко ездят.

– Как-то Владимир Крикунов поссорился с одной газетой и с тех пор там были лишь результаты игры «Нефтехимика». Не обидно?
– Если честно, то я даже не в курсе той истории. Но не удивлен, если честно. Но из года в год про «Нефтехимик» действительно писали мало. Впрочем, я от этого ничего не потерял и не приобрел.

– Один из тренеров, возглавлявших «Нефтехимик», минут десять собирался духом вам позвонить, но вы скинули звонок и не перезвонили.
– Да ладно? Я достаточно открытый человек. Я вообще на прессу особо не злюсь, но когда я первый раз выступал за «Динамо», какие-то мои слова перефразировали, и с тех пор я прошу высылать мне интервью на утверждение.

***

– Вы же из Набережных Челнов. Насколько я помню, там относительно недавно построили крытую арену.
– Так и есть. Я жил в этом городе до 11 лет и мы занимались на открытом воздухе. – Не сказать, что у вас очень холодный регион. Зима суровая, но достаточно короткая. – Три месяца в году мы занимались на льду, а затем играли в футбол. Наша тренировка начиналась с уборки коробки, но через сорок минут кататься уже было трудно.

– А если снег не шел?
– А все равно трудно. Мы же коньками нарезали лед. Получалась каша. Приходилось снова брать лопаты в руки. Хорошо, что родители помогали.

– Самый сильный мороз, при котором играли?
– Больше тридцати точно было. Но мы у к этому всегда были готовы. Специальные шапочки, шарф на шею, чаще греешься.

– Что лучше: обматывать ноги пакетом или газетами?
– О, я ни того, ни другого не делал. У меня коньки были чуть побольше и шерстяной носок спасал.

– Получается, до 11 лет вы занимались, по сути, дворовым хоккеем?
– Так и есть. Когда переехал в Нижнекамск, то сразу выяснилось, что у меня есть еще и проблемы с техникой, с катанием. А как их могло не быть, если только в «Нефтехимике» я впервые увидел коньки Jofa, благодаря родителям, которые их мне и купили.

– А у вас какие были?
– Пластмассовые коньки «Динамо». Они же не гнутся. Тогда они считались для меня лучшими, но сейчас бы я в них не сумел бы сыграть.

– В Набережных Челнах был популярен футбол.
– И я мог стать профессиональным футболистом. Мы на «КАМАЗ» часто ходили, он ведь тогда в премьер-лиге играл. Помню, когда «Спартак» приехал, у Андрея Тихонова автограф брал. Думаю, что если бы я занялся футболом, то был бы крепким игроком первого дивизиона. Но однажды мне сказали выбирать, и я выбрал хоккей.

– Алексей Сопин сходу называет игроков, который дал стране его родной Жуковский. А вы назовете хоккеистов из Набережных Челнов?
– У нас не так и много играет. Вратарь Фадеев, выступавший за сборную России, уже завершил карьеру. В ВХЛ играют Ильнар Мисбахов и Андрей Ногин. С Ногиным мы вместе начинали, но давно уже не общались.

– Так вы воспитанник челнинского или нижнекамского хоккея?
– Споры действительно идут. Но, думаю, школа там, где я начал заниматься профессионально. То есть я нижнекамский воспитанник.

***

– Для хоккеиста, который воспитывался на улице, некачественный лед не проблема.
– Вы о Малой спортивной арене? Когда постоянно тренируешься в Лужниках, то уже не замечаешь недостатков льда. В Нижнекамске же всегда отличное качество было. Как в старом дворце, так и в новом. Ну, в новом в последние два года что-то случилось, стало похуже. А так я привык к хорошему льду.

– Вы вспомнили старую арену в Нижнекамске. Я на ней был и едва не замерз. Строение, обшитое листами железа. Жуткое зрелище.
– А что вы хотели, если его построили за очень короткое время. Зато знаете, как хоккеистам хорошо было? – Что хорошего? – Да там был шикарный лед. Очень качественный. Да и дышалось во время игры отлично.

– Помню, я поздней осенью выходил на улицу погреться.
– Так и было. На улице иногда было теплей. Но все равно я вспоминаю о той арене только хорошее. Там и обстановка была какой-то домашней.

– Главный слух про «Нефтехимик» – вы всегда проигрывали «Ак Барсу», когда им были нужны победы.
– Глупость. За все время, что я там играю, нам никогда не говорили, что мы должны проиграть. Да у нас каждый матч был особенным. И если уступали, то в борьбе.

– Самая памятная победа «Нефтехимика»?
– В 2007 году мы обыграли «Ак Барс» 1:0. Это была очень жаркая игра, много потасовок.

– Вы тогда ударили Алексея Морозова. За что?
– Не хотел бы вспоминать об этом, но, поверьте, повод был. Просто так я бы в драку не полез.

– Владимир Крикунов рассказывал, что когда собирался домой, звонил супруге и пока они разговаривали, он успел доехать до дома.
– В городе ничего не изменилось. По-прежнему никаких пробок, ты можешь планировать дела и везде успевать. В городе два кинотеатра и два-три места, где можно поужинать.

– Легионеры говорили про какой-то суши-бар с московскими ценами.
– Он действительно существует и там очень качественная еда. Отсюда и московские цены.

– А чем плох Нижнекамск?
– Экологией. Там же нефтеперерабатывающий завод и иногда дышать было трудно.

***

– Наверное, любой легионер, приехавший в Нижнекамск, первое время был в шоке?
– Знаете, чаще всего они и приезжали-то из таких же городов, только расположенных в Европе. Нижнекамск небольшой, аккуратный. Не думаю, что у кого-то был шок.

– Самый странный легионер, с которым приходилось встречаться в Нижнекамске?
– Думаю, что Теро Лехтеря, первый финн в российском хоккее. Он классный мастер, но вот жил в своем каком-то мирке. Пришел, поиграл, ушел. Ни с кем почти не разговаривал.

– Русский не знал?
– И не стремился его изучать. Он вообще как-то обособленно держался, практически ни с кем не общался. И вот с ним я жил примерно полгода на выезде в одном номере.

– О, как. Жили в тишине?
– Нет, старались общаться. Он мне постоянно что-то рассказывал на английском. Беда в том, что я английский не знал и беседу не мог поддержать.

– Даже интересно, что же он говорил.
– А в какой-то момент я стал понимать. Он рассказывал о своей карьере в Финляндии, о том, кому забивал, как. Но беседу я все равно поддержать не мог. Говорить на другом языке сложнее, чем просто понимать его.

– Вы встречали более ленивого игрока, чем Максим Краев?
– Я был в тот момент, когда Максим Краев считался звездой нижнекамского хоккея и о его лени никто не вспоминал. Он постарше, так что мы мало общались. Но то, что на взвешивании он снимал один кроссовок, а второй ему было лень развязывать – услышал от Крикунова.

***

– Когда вас первый раз пригласили в сборную России, то тренер «Нефтехимика» Геннадий Цыгуров сказал: «Он бы пригодился в сборной Татарии».
– Да? Я не слышал. У меня с ним никогда и конфликтов-то не было. Работали и работали, хотя непросто было. Вообще я со всеми специалистами общий язык находил. Небольшое недопонимание у меня возникло лишь с Владимиром Голубовичем в последнем сезоне.

– Бытовые вопросы?
– Да что вы! С этим у меня вообще никаких проблем не было. Там были вопросы, связанные с игрой. Я высказал тренеру свое видение проблемы.

– Не сказать, чтобы в Нижнекамске часто меняли тренеров. Чем вам, например, запомнился Геннадий Сырцов?
– Да ничем. Он сменил Елфимова, а потом снова ушел.

– Цыгуров в те времена считал килограммы, которые должен поднять хоккеист?
– Нет, не помню такого. А вот Всеволод Елфимов считал часы тренировок. Мы должны были работать столько же, сколько и «Ак Барс» в чемпионский 1999 год.

– Чем все закончилось?
– Мы попали в плей-офф.

– Правда, что когда «Нефтехимик» попадал в плей-офф, все в команде понимали – удачный сезон закончен?
– Наверное не все, но такое чувство было. И это даже не хоккеистов касалось, а клуба. Сразу же наступало какое-то расслабление. На словах все говорили, что надо побороться за Кубок, но на деле многие уже были в отпуске. И я рад, что сейчас оказался в клубе, каждый год претендующий на главный трофей. Сколько мне уже лет? А я ничего не выиграл.

– Странно, что вы ушли не в «Ак Барс».
– Я даже ни разу не слышал, чтобы они ко мне интерес проявляли. А тут была конкретная заинтересованность. Как только узнал, что мной интересуется клуб, попросил агента найти телефон Олега Знарока. Поговорили, я задавал вопросы.

– Какие?
– Например, точно ли он во мне заинтересован? И в ответ он мне даже сказал, с какими партнерами планирует использовать. Я не сторонник менять команды, если уж совершать переход, то серьезный.